повел себя как скотина. А Диме дорога именно я сама, понимаешь? Он единственный от меня не отвернулся, когда все это случилось.
— Потому что не знал.
— Почему не знал? Знал. Неужели ты думаешь, что я не буду откровенна с тем, с кем связала свою судьбу? Я ему все рассказала. И про то, что тебя предала ради Романа, — тоже.
Рисковый мужик Хрипящий. Я бы десять раз подумал, связываться ли с такой Аней. Но это его выбор. Да и то, не покопайся я у нее в голове, был бы уверен, что она просто несчастная запутавшаяся девушка. Хотя вдруг Глазьевы совершили чудо и полностью изменили ее отношение к жизни? Они бывают очень убедительными, особенно старший. Когда тебе наглядно продемонстрировали, что бывает с предателями, начинаешь ценить спокойную семейную жизнь.
Я выдал Ане подготовленный защитный артефакт и сказал:
— Если тот мужик позвонит, соглашайся на встречу, но не сразу, пусть поуговаривает. Артефакт не снимаешь вообще никогда, это усиленная версия, должен экранировать вообще все.
— А Диме? Это же наверняка под него копают.
— У Агеева практически такой же. Замена не требуется. И потом, это тебе в случае чего идти на встречу с тем типом. Должна быть прикрыта не на сто, а на все двести процентов, понятно?
— Понятно.
— Тогда я пошел. Если что, связываешься тут же со мной или Постниковым. Провожать меня не нужно — нельзя, чтобы кто-то догадался хотя бы по косвенным признакам, что я был здесь.
— Хорошо. — Аня засияла улыбкой, тем самым напомнив первые дни нашего знакомства. — Но я очень надеюсь, что Диму вы тоже прикроете. И… Ярослав, я очень жалею о том, что сделала.
Я кивнул, показывая, что услышал, поскольку ответить мне было нечего, кроме разве что, что не верю ей ни на грош, после чего покинул спальню, а затем и дом с теми же предосторожностями что и раньше.
До Ивана я в этот раз дошел без задержек и убедился, что моего начальника отдела безопасности споить не удалось: все это время Постников стоически выдерживал в трезвом виде пьяные откровения нашего юриста, которые к моему приходу стали совсем невнятными. Во всяком случае, связные предложения замечены не были.
— Поехали? — дернул я Постникова за рукав. — Все равно ничего интересного больше не услышишь.
— Как сказать, — хохотнул он. — Зайцев сейчас как раз в такой стадии, что говорит только правду.
— На специальном алкогольном языке?
— Так я его прекрасно понимаю.
— Оказывается, ты у нас полиглот?
— Ты не знал? — Постников укоризненно поцокал языком. — Вот так вот, принимаешь на работу ценного сотрудника и даже не удосуживаешься узнать, в чем его ценность.
— В твоей ценности я и без подтвержденного полиглотства убедился. Поехали.
— В школе тебя за прогулы не отчислят? — вздохнул он.
— Я ж не прогуливаю, а по делам императора. Но мы сейчас не туда, а на квартиру. У меня там часть ингредиентов осталась. хочу забрать.Дань, едем.
Правду я ему сказал сразу, как оказались в машине.
— У меня мысль появилась, хочу проверить на ауру Накреха там. Маловероятно, но вдруг он не затер?
— Маловероятно — не то слово. Если он даже на квартире официанта все подчистил, то на соколовской точно ничего не должен был оставить.
— Я это прекрасно понимаю. И понимаю, что времени уже прошло столько, что после однократного посещения там могло вообще ничего не остаться. Но Накрех фабриковал это сразу после вселения, был не совсем адекватен, мог что-то пропустить, а сейчас он в теле сильного мага, отпечаток должен быть сильный, вдруг не развеялся полностью? В конце концов, это дело пары минут, зато я буду уверен, что все проверено.
— У меня появлялись такие мысли, но я все-таки решил, что это бесперспективно. Слишком много времени прошло.
— Мне будет достаточно следов, чтобы поправить заклинание. — Я вздохнул. — Я просто не представляю, где еще можно найти слепок ауры. Хоть нынешней хоть прошлой. По последнему месту работы? Даже если он не затер, там уже столько наслоений, что нужное не вычленишь. Не маг опять же…
— А вариант, что он был слабым магом, не рассматриваешь?
Я покрутил головой.
— Дань, если бы у Накреха были хотя бы крупицы собственной магии, он бы сейчас сидел в Туманове, а не непонятно в ком.
— Кстати, на приеме у Мальцевых Туманов появлялся, — подтвердил мои размышления Постников. — Ненадолго, но появлялся.
— Значит, на это и был расчет, но что-то пошло не так. Странно, что сам Туманов этого не вспомнил.
— Он на большинстве мальцевских приемов не бывает. Если ничего экстраординарного при нем не случилось, мог забыть или перепутать с другим годом, в котором он не ходил. Мальцев же скандальный старикашка — то с одними разругается, то с другими, то императору скажет что-то не то, а тот в отместку делает вид, что Мальцевых для него не существует.
— Сложные отношения, — хмыкнул я.
— Сложные-то сложные, но выходит, что это последний раз, когда Накрех был столь близок к императору. Вот отвезу тебя и засяду за записи, может, удастся определить, в ком он сейчас сидит.
Мы уже почти подъехали к квартире, как внезапно я заметил того, кого уже не чаял увидеть.
— Тормози! — заорал я шоферу, понял, что он ничего не слышал, развеял защиту от прослушки и заорал: — Тормози!
И даже по плечу постучал на случай, если тот внезапно оглох. Так-то мы на такие должности инвалидов не принимали, но вдруг оглох в процессе? Шофер резко затормозил, но все равно мне пришлось пробежаться, чтобы не упустить волхва.
— Уважаемый Варсонофий, добрый вечер, — почти не запыхавшись, выдал я. — Мне нужно срочно с вами поговорить.
Глава 34
Волхв мне обрадовался как родному.
— Ярослав, — возопил он, чуть не бросившись мне на шею от избытка чувств. — Как я рад вас видеть! Я уже столько здесь хожу, но так с вами и не пересекался, а мне столько нужно вам рассказать. Вы то в поместье, то в поселке, то в школе, но мне во всех этих местах опасно появляться.
— А чего ж вы не позвонили, Варсонофий? — спросил я, внутренне напрягшись в ожидании ответа.
— Да несчастье у
