мне это? — спросила она с удивлением.
— Потому что я голоден, — сказал он. «Кроме того, ты должна научиться быстро контролировать голоса, когда они появляются. Торн не будет с тобой все время.
— Да, верно, — сказала она с насмешкой. — «Теперь, когда я знаю, что он сдерживает голоса, я не упущу этого человека из виду. Или, по крайней мере, не более чем на пять миль от меня».
— Значит, ты будешь держать его в плену, чтобы он спасал тебя от голосов? — с интересом спросил Люциан.
Стефани нахмурилась при выборе слов. «Нет, конечно нет.»
— И ты больше не хочешь помогать с поимкой изгоев? — спросил он.
Стефани закусила губу. Ей нравилось помогать ловить изгоев. Это заставляло ее чувствовать, что она приносит пользу. Это также давало ей пищу для книг, которые ей нужно было продолжать писать, чтобы зарабатывать на жизнь.
— Верно, — наконец вздохнула она. — «Я должна научиться быстро контролировать голоса».
Люциан одобрительно хмыкнул и кивнул.
Они оба молчали с минуту, а потом Стефани начала улыбаться.
«Что?» — спросил Люциан, глянув на нее краем глаза.
— Я могу выйти за Торна, — сказала она, и ее лицо расплылось в ухмылке.
— Да, можешь, — согласился он. — «Я даю свое согласие».
«Ага?» — весело спросила она. — Значит ли это, что ты сыграешь в папочку и поведешь меня к алтарю с Виктором?
— Ты хочешь, чтобы мы оба отвели тебя к алтарю? — спросил он с удивлением.
Стефани серьезно задумалась, но ненадолго. В то время как Виктор был ее приемным отцом с момента оборота, Люциан тоже был, по-своему. Она обязана им двоим за то, кем она стала, и очень хотела бы, чтобы оба мужчины повели ее к алтарю, поэтому сказала: «Да. Определенно.»
Люциан помолчал с минуту, а затем сказал: — Стефани, я видел, как ты превратилась из неуклюжего, острого на язык подростка в красивую, уверенную в себе девушку. Я видел, как ты помогаешь нам с изгоями и прокладываешь свой собственный путь в жизни, все время сражаясь со своими демонами и изо всех сил пытаясь контролировать голоса в своей голове. Ты стала прекрасной молодой женщиной. Я был бы горд иметь такую дочь. Для меня будет честью выступить в роли твоего отца и присоединиться к Виктору, чтобы отвести тебя к алтарю, — торжественно сказал он.
Стефани сглотнула, когда на нее нахлынул внезапный прилив эмоций. Моргая от слез, внезапно застлавших глаза, она повернула голову к окну, чтобы он не видел, и прошептала: «Спасибо. За все.»
— Пожалуйста, малышка, — сказал он, потянувшись, чтобы нажать кнопку, чтобы открыть ворота дома, и замедлился, чтобы въехать на подъездную дорожку. Пока они ждали, когда откроются ворота, он сказал: «Ты хочешь сообщить Торну хорошие новости».
— Да, — согласилась она, прочищая горло и садясь на свое место, когда ворота открылись достаточно, чтобы он мог проехать.
Люциан просто кивнул, пока ехал по подъездной дорожке и по травяной дорожке между деревьями, ведущими к ее дому. Но когда в поле зрения появился ее дом и они увидели, как Торн сошел с крыльца, чтобы посмотреть, как они приближаются, он сказал: «Побыстрее. Я голоден.»
Стефани рассмеялась от его ворчания и заверила его: «Я быстро».
— Конечно, — сухо сказал он.
«Что это значит?» — весело спросила она.
«Это означает, что я прожил долгое время и видел много спутников жизни, на начальном этапе. Ты захочешь поторопиться, а следующее, что ты осознаешь, это будет секс в кустах, или на шезлонге, или у стены дома, — предсказал он, останавливая внедорожник. Припарковав и отключив его. Затем, повернувшись к ней, он добавил: «Я не буду ждать, пока вы двое вернетесь, чтобы поесть, и я не буду тащить ваши бессознательные голые задницы в дом, когда вы потом потеряете сознание. Я просто оставлю тебя там, чтобы мать Торна нашла тебя.»
Стефани расхохоталась над угрозой, а затем покачала головой и протянула ему пакет за пакетом с едой, которую он поставил ей в ноги в Гленко, уверяя его: «Этого не произойдет. Но если это произойдет, я гарантирую, что ты не найдешь наши бессознательные голые задницы в кустах, на шезлонге или у подножия стены».
«Посмотрим», — это все, что он сказал, выходя из машины с едой.
Улыбаясь, Стефани смотрела, как он уходит, затем открыла дверь и пошла навстречу Торну, когда Люциан прошел мимо него, направляясь в дом.
«Ты в порядке?» — сразу же спросил Торн, потянувшись к ней, когда она подошла.
— Да, — заверила она его. — «И у меня есть хорошие новости. Ты причина, по которой голоса замолкают. По крайней мере, я так думаю, — добавила она неуверенно, а затем спросила: — Ты поехал прямо сюда в тот первый день? Или ты был в этом районе какое-то время, прежде чем подъехать к воротам?
— Я приехал сюда, — сказал он, а потом нахмурился и добавил: — Ну, после того, как остановился в заповеднике выпить кофе.
— Ты остановился в заповеднике? — резко спросила она. Заповедник был землей, принадлежавшей одной из первых наций. У них был собственный небольшой городок с парой заправок, магазинов и кофейней Tim Hortons. Это также было примерно на том же расстоянии от ее дома, что и почта. Она поняла, что это в радиусе пяти с половиной миль (≈9 км). Только в противоположном направлении.
«Да. Дэни упомянула, что у них там есть кофейня Тима Хортона, которая открывается в 6 утра. Это было близко к этому, когда я попал в этот район, и я знал, что в доме не будет сливок для кофе, поэтому я заехал туда, подождал, пока они откроются, а затем должен был ждать, пока они сделают первую чашку кофе., чтобы я мог ее купить. Затем я сел на мотоцикл на стоянке и выпил его, пока звонил Маргарите, чтобы сообщить им, что я благополучно доехал. В итоге мы немного поболтали». Он пожал плечами. «Итак, я, вероятно, находился в этом районе от сорока пяти минут до часа, прежде чем я действительно добрался до дома».
— Значит, и в первый раз это был ты, — выдохнула она, а затем замерла и спросила: — Ты ходил в кофейню?
— Нет, — заверил он ее. «Если бы был сквозной проезд, я бы воспользовался им, но его нет, поэтому мои возможности были ограничены. Я подумал о том, чтобы рискнуть и войти внутрь. На мне был плащ, который ты заставила меня надеть, чтобы пойти в город. Вот почему он был здесь. Я надел его, когда ехал сюда, чтобы скрыть свои крылья в дороге», — объяснил он. «И я
