месяца недоедали, так что подсознательно Мигель ожидал увидеть здесь увядание и запустение, соответствующее обстановке на базе. Но у обитателей оранжереи были другие планы, и проблемы людей их никак не могли отменить.
Присев на скамью под усыпанным гроздьями оранжевых цветов деревцем, Мигель задумался, а может даже задремал, и не услышал шагов, подняв голову, только когда из-за другого буйно цветущего растения вышла Глория.
Для неё присутствие врача тоже стало неожиданностью.
– Простите, что помешала, я вас не заметила, – пробормотала она, отойдя на шаг назад.
– Вы мне нисколько не помешали, – заверил Глорию Мигель, вставая и тоже отходя чуть в сторону. – Вы хотели здесь отдохнуть?
– Да, я обычно сижу здесь, когда гуляю.
– Присаживайтесь, я всё равно уже ухожу.
– Спасибо, – ответила Глория, но садиться на скамью почему-то не спешила.
– Вы много работаете в последнее время, – заметил Мигель.
– Вы тоже.
– Мне это положено, а вот вам нужно больше отдыхать, особенно сейчас.
– Когда чем-то занимаешься, меньше остаётся времени, чтобы бояться, – неожиданно призналась женщина. – Все же в моей ситуации боятся?
Она прямо посмотрела на врача, и Мигель не стал увиливать.
– Все боятся, кто-то больше, кто-то меньше, но все. С другой стороны, – подумав, добавил он, – переживать о будущем имеет смысл тем, у кого оно неопределённое, а у вас, по крайней мере самое ближайшее, оно вполне понятное. Без вариантов, – Мигель улыбнулся.
– Вы подбираете неожиданные, но отчего-то действенные слова утешения, – Глория хрипло засмеялась. – Давайте присядем, – предложила она.
Женщина тяжело опустилась на скамью. Мигель присел в метре от неё.
– В эвакуации нам отказали, я правильно понимаю?
– Да, – снова не стал кривить душой врач.
– Что ж, это было ожидаемо.
Они помолчали немного, потом Глория спросила:
– Мне же осталось немного?
– Да, неделя или около того.
– Значит, будет так, – словно принимая что-то как данное, откликнулась Глория. – Как вы сказали, без вариантов.
– Всё будет хорошо, – не мог не сказать банальность Мигель, но женщина его, казалось, не слышала. Она обвела взглядом буйство весны вокруг и пробормотала:
– Здесь всё цветёт… Словно в насмешку.
– А может, в назидание?
– Может быть… – бездумно откликнулась Глория, потом она вдруг встрепенулась и резко вскинула голову. – Но это ничего не значит.
– Конечно. Значит то, что мы делаем, а не то, что нам кажется.
Глория внимательно посмотрела на врача, потом медленно встала.
– Я, пожалуй, пойду немного полежу.
– Хорошо, – ответил Мигель, тоже поднимаясь.
– Только не надо провожать, – предупредила она. И, чуть помедлив, тихо добавила:
– Спасибо.
Зря он всё-таки согласился выпустить Хидео из медблока раньше времени. Зная мельхиорца, на то, что он будет спокойно лежать в своей комнате, можно было не рассчитывать. Но бегать, как тот привык, было всё-таки рановато, например, всего лишь дойдя до медблока, мельхиорец успел заметно запыхаться. Несмотря на это и на не самый здоровый цвет лица, Хидео лучился энтузиазмом.
– Вот, – он гордо выложил на стол плоскую серебристую коробочку размером в четверть ладони.
Мельхиорец сдвинул крышку. Внутри обнаружилась матовая пластинка с нарисованным красным овалом. Хидео приложил к овалу палец, и пластинка мягко подсветилась скользнувшим от одного её края до другого лучом.
– Ого! – искренне восхитился Мигель.
– Да, мне тоже нравится, – скромно сказал мельхиорец. – Дальше предполагается, что эта штука передаёт данные вам на коммуникатор.
– Отлично. А Кастел не признает запчасти? – на всякий случай решил уточнить Мигель.
Хидео ухмыльнулся, и врача охватили недобрые предчувствия.
– Кастел вряд ли. А вот Кристина может.
– Кристина?!
– Ну да, это же была её пудреница. Она её выбросила, но утилизатор сказал, что знать этот тип пластика не желает, и обиделся. Пришлось утешать, не Кристину, конечно, а утилизатор, а неперевариваемую пудреницу убирать в мешок на вывоз. Я всё хотел с Кристиной поговорить по поводу того, что можно и что нельзя выбрасывать на базе, но как-то всё не до того было. Так что, думаю, она тоже свою бывшую собственность не признает, всё-таки полгода прошло.
– Ты уверен, что сканер отпечатков пальцев в корпусе от пудреницы – это нормально? – с сомнением спросил Мигель.
– Стандартный полицейский – нет, конечно, но ваш личный вполне может быть замаскирован подо что-то, наличие чего в багаже не будет вызывать вопросов.
– Ты хочешь сказать, пудреница в моём багаже выглядит вполне естественно? – аккуратно уточнил врач.
– Ну… – Хидео принял невозмутимый вид. – Всегда бывают накладки. Давайте лучше потренируемся, чтобы естественно выглядел процесс в вашем исполнении, словно вы сто лет этим только и занимаетесь. Палец подопытного нужно прикладывать вот так и слегка прижимать.
– Откуда ты это всё знаешь?
– Я же говорил, у меня разностороннее образование, – небрежно ответил Хидео.
– Тогда, может, сам изобразишь эксперта?
– Не, репутация не та, – категорично замотал головой мельхиорец.
– Знаешь, мне столько говорят про мою репутацию, что, кажется, пора начинать её оправдывать, – попытался припугнуть Хидео Мигель.
– Вот и оправдаете. Завтра.
– Ночью состоялся сеанс связи с руководством «ИСМ», – глядя на Фа, никто бы не усомнился в том, что она провела бессонную ночь. – Нам дали разрешение провести расследование творящихся на базе безобразий своими силами. Доктор Мозели сейчас снимет у всех отпечатки пальцев, а затем ещё раз детально обследует базу.
– В поисках вчерашнего дня? – фыркнула Кристина.
– В поисках улик, – отрезала Фа. – И, пожалуйста, не надо про законность данного действия. Того, кто откажется, я просто запру в его комнате до конца экспедиции. Шутки кончились. Доктор, начните с меня.
Под пристальными взглядами девяти пар глаз Мигель подошёл к начальнику экспедиции. Вчера они с Хидео с полчаса тренировались, так что врач без труда принял профессионально-небрежный вид.
– Вот и всё, ничего страшного, – сказал он минуту спустя. – Кто следующий?
– Давайте я, – вызвался Красин. – Всегда было интересно, как это происходит на самом деле, – признался он со смущённой улыбкой.
Дальше врач перешёл к сидевшему рядом с географом Инке. Пальцы геолога слегка дрожали, и Мигель подумал, как бы они
