– Я не могла позволить вам этого сделать. Ваш удар мог бы оказаться роковым...
Тим отнял руку Малесты от своего лица и поднёс худенькие, холодные пальчики к своим губам.
– Наверно, потому что вы его никогда не видели.
– Теперь вижу, – выдохнул Тим и подался вперёд.
Внезапный поцелуй получился по-мальчишечьи неловким, стеснительным и рваным. Малеста ему не противилась, но и не ответила ни одним встречным движением. Она застыла ледяной статуей, и Тим впервые в жизни почувствовал себя виноватым. Как будто сорвал в чужом саду красивый цветок и спрятал его за спину. Он даже не понимал, зачем это сделал, но желание хоть как-то выразить свои чувства к этой женщине было столь велико, что он просто не смог сдержаться.
Вдалеке заволновались желто-оранжевые огоньки, и вскоре на дороге послышались голоса и лай собак. Зажженные факела облепили Тима и Малесту, словно рой светлячков, и они оба зажмурились, а когда Малеста открыла глаза, то Тим снова смотрел на неё. Его губы разомкнулись, и она услышала всего шесть слов, но и тех хватило, чтобы понять, что сейчас предстоит время тяжёлых откровений.
– А теперь я хочу знать всё.
Глава 21. Весь мир – театрПервые слова готовы были сорваться с губ Малесты, но помешал Джонатан. Разбуженный перепуганным кучером, всё же завернувшим в Девонсайд и поднявшим на ноги весь дом, он выскочил на улицу, даже не одевшись как следует, лишь накинув на плечи первое попавшееся на глаза. Тем первым оказался плащ, в котором Джонатан по осени наведывался на болота и в лес, чтобы собрать клюкву и корзинку-другую грибов. За Джонатаном едва поспевали ещё двое слуг и почему-то Ева.
– Вы в порядке?
Переполошенный Джонатан первым делом подскочил к Малесте, сдёрнул с себя плащ и накинул его на оголенные плечи хозяйки. И только потом соизволил повернуть голову в сторону лежавшего на земле хозяина и сидевшего рядом побитого Тима.
– Что с сэром Джейкобом? – Только и был вопрос. И задан он был таким равнодушно-ледяным тоном, что Тим сразу понял: о смерти отца дворецкий жалел бы меньше всего на свете.
– Попал под лошадь, – в ответ буркнул Тим и попытался подняться. Голова закружилась.
– А что с вами, сэр?
– А я упал с лошади, – бросил Тим и стряхнул пыль с брюк.
– Мистер Андервуд многое знает, Джонатан, – неожиданно произнесла Малеста. – Нам нет причины больше молчать.
Нам? Тима передёрнуло. Он пытался вырвать женщину, которая впервые в жизни заставила его сердце неровно биться, из лап своего отца и совсем забыл об усатом пингвине. Неужели, победив тигра, он проиграет индюку?
– Действительно. Вам нет причины больше молчать. Что за спектакль вы устроили? Зачем чуть не заставили меня расписаться в собственном сумасшествии? Чего вы добивались? И кто такая Бетси, в конце концов?
– Так вы вспомнили, – улыбнулась Малеста.
– Такое не забыть, – буркнул Тим.
Оттолкнув Джонатана от мачехи, он коснулся руками завязок на плаще и перевязал их так, как нравилось ему, а не как впопыхах соорудил проявивший заботу дворецкий. Не желая терпеть усатого соперника рядом, Тим отрывисто бросил в его сторону:
– Займитесь отцом. Его надо срочно отвезти в дом. И отправьте кого-нибудь за доктором. Вот моя лошадь. – И, вновь устремив взгляд на Малесту, требовательно произнёс: – Я готов слушать.
– Прямо здесь?
– Да. Чем раньше я во всём разберусь, тем спокойнее смогу смотреть на вас, потому что сейчас я не знаю, что мне делать: продолжать ли считать вас ангелом и злиться за что-то, в чём я ещё не до конца разобрался.
– В таком случае задайте свой первый вопрос. Что бы вы хотели узнать первым делом?
Первым делом он хотел бы знать много чего, начиная с подозрительных отношений с пингвином-дворецким и заканчивая тем, кто же такая эта странная Бетси, явившаяся одним дождливым вечером в дом Андервудов, но вслух почему-то спросил:
– Я вам хоть немного симпатичен?
От такого вопроса замерли все, включая дворецкого. Тот даже отцовскую трость из рук выронил, и она звякнула о камни.
Малеста стыдливо заозиралась.
– Да или нет? И почему вы смотрите в сторону Джонатана? Ищете в его взгляде подсказку? Вас двоих что-то связывает?
– Я думала, вы спросите о Бетси, – как бы невзначай намекнула Малеста.
– Бетси, Бетси... Сдалась мне эта ваша Бетси, если у вас нет ко мне никаких чувств. Ваша симпатия – всё, что меня действительно волнует.
– Но вы так настойчиво искали правду.
– Искал, но так ничего и не понял. Служанка, умершая почти двадцать лет назад на болотах, но явившаяся передо мной, чтобы погадать на картах... Некто мисс Клара Рив, получившая от матери наследство в несколько тысяч фунтов... А чего только стоили то открытые, то закрытые двери у миссис Мерит и перекопанные горшки! Я, знаете ли, всегда считал, что я в своём уме, но в тот момент даже я усомнился.
Малеста прыснула от смеха.
– С дверями и правда вышел перебор, но совершенно случайно.
– Так вы и к этому причастны? – Тим сделал шаг назад и скрестил на груди руки. – Я никуда отсюда не двинусь, пока не узнаю правду.
– Вы же только что сказали, что вам важнее всего моя к вам симпатия.
– Её у вас ко мне нет – это я уже понял, так что сменим тему. Выкладывайте всё начистоту и молитесь, чтобы я не озверел от гнева.
– Лучше вначале скажите, как вы теперь намерены поступить, зная столько всего?
– Если вы о фонде и бухгалтерских махинациях отца, то мне нужно время со всем разобраться. Деньги замешаны немалые, но я попробую всё уладить, не раздувая скандал. Если о загадочной Кларе Рив, то я непременно разыщу её и вначале на неё посмотрю, а потом решу, заслуживает ли она такого роскошного подарка. А если вы о себе, то, во-первых, вы свободны и можете жить той жизнью, какая вам нравится, а, во-вторых, как только вы проникнетесь ко мне чувствами, позволяющими нам спать в одной постели, я женюсь на вас и сделаю это официально. И не заносите руку для очередной пощёчины – на моём лице и так живого места нет.
– Я лишь хотела убрать с вашей щеки мушку, – ответила Малеста и согнала мелкое насекомое, уже обосновавшееся под глазом для подлого укуса. – Так вы намерены разыскать Клару Рив... А если я скажу вам, что она рядом?
Тим почесал затылок.
– Только не говорите, что мисс Рив – это...
– Я – Клара Рив, – услышал Тим робкое.
Рядом стояла Ева и водила носком башмака по песку.
– Это моё настоящее имя, – добавила она, предугадав вопрос. – Не Ева, а Клара, хотя имя Ева мне тоже нравится, и, дядя говорит, оно мне очень идёт. Фамилия у меня по матери – не по отцу, но если вам интересно, то её звали Элизабет Рив. Мисс Элизабет Рив.
