Хорошо, даже если предположить, что это так, то почему его потянуло обратно к Марине, на всё знакомое так давно и привычное? Даша не верила, что дело тут в детях, на которых он в последнее время просто помешался. Игорь думал о бывшей жене, Даша была в этом уверена, и оттого, что сделать ничего могла, последние силы теряла. Не понимала причины. Соскучился, раскаялся или…
— Она никогда тебя не простит.
Игорь как раз свитер надел и замер так на мгновение, с поднятыми вверх руками. На Дашу взглянул.
— Что ты выдумываешь?
Она широко улыбнулась.
— Не простит, — протянула она нараспев и с явным удовольствием. Потянулась, как кошка, не спуская с него выразительного взгляда. — Я точно знаю. Я для этого, точнее, мы с тобой, всё для это сделали.
— Дашка, замолчи. — Он ремень застёгивал, и глаза старательно отводил.
Она хмыкнула, с интересом за ним наблюдая.
— А ты куда собираешься?
— По понедельникам я сына забираю из бассейна, ты забыла?
— Ну что ты? Как я могла… Раньше его Гранович забирал, а теперь, значит, ты.
— Ты же знаешь, что его нет в городе.
— Знаю. Две недели уже нет. Самые ужасные две недели в нашей с тобой жизни. Когда я тебя делю с Ма… с тётей Мариной, а не наоборот. Гош, она лучше меня? Ты всегда говорил, что я самая красивая. — Она на постели села и намеренно отпустила край одеяла, оно упало, обнажив грудь.
— Ты самая красивая. — Игорь подошёл к ней, наклонился, чтобы поцеловать, а когда Даша его за шею обняла и на себя потянула, сопротивляться не стал, и даже засмеялся над её пылкостью. Даша сначала волосы ему растрепала, а потом схватила за уши, заставила от её губ оторваться, посмотрела ему в глаза.
— Или тебе покоя не даёт, что ты слишком рано с ней развёлся? Ещё бы немного, какая-то неделя, две, и всё было бы по-другому. Что-то мне подсказывает, что ты не ушёл бы от неё, узнав про Стеклова.
— Дура ты. — Он руки её с себя скинул и выпрямился.
— Не такая уж и дура. Уж поумней твоей бывшей жены. Давай, посоперничай с Грановичем, вот и узнаем, кто из вас лучше. Ты пока не набрал нужного количества баллов.
— Ну, вот что ты злобишься, Даш? Ты ведь нормальная девчонка, что ты ядом плюёшься? Тебе легче от этого?
— Мне не легче, не легче! — закричала она, не сдержавшись. — Ты говорил, что любишь меня, я же поверила тебе! Или ты думаешь, мои родители с восторгом отнеслись к тому, что я замуж за женатого собралась? Но ты вспомни, что ты мне говорил! И как быстро ты все свои слова позабыл. Сволочь ты, Игорёша. — Даша встала, накинула на себя халат. — Или ты думаешь, мне приятно было объяснять всем, почему ты двоих детей бросил? А все смотрели на меня с лёгким недоумением, мол, вот из-за неё, детей и Марину святую оставил? А теперь ты опомнился? Ну и ради бога. Собирай вещи и проваливай, понял?
Игорь руки в бока упёр и тяжело выдохнул, раздражённый и обиженный её словами.
— Дашка, не нагнетай, я прошу. Вот что ты завелась? Я еду забирать сына, отвезу его домой, а потом приеду к тебе. Что не так?
— Да всё не так! Стань, наконец, мужиком, и прими решение. Хочешь к ней вернуться? Возвращайся. Только не забудь узнать, нужен ли ты ей!
Игорь развернулся, из спальни вышел, хлопнув дверью, а Даша следом за ним бросилась.
— Куда ты пошёл? Я сама твои вещи соберу, и убирайся к чёрту! Вместе со своей мамой, детьми и бывшими жёнами! Ненавижу тебя! Ты слышал? Я… я… Ты ещё приползёшь, на коленях приползёшь!
Уже в прихожей, сунув одну руку в рукав куртки, Игорь обернулся к Даше, и весьма выразительно шикнул:
— Не ори.
— И ты на меня не ори! Не смей, понял? Я Серёге пожалуюсь, и тогда посмотрим, как ты запоёшь!
— Ой, я тебя умоляю, — Игорь откровенно скривился. — Ты на самом деле думаешь, что из-за твоих капризов Серёга меня турнёт? Детка, я думал ты умнее, честно. Ты забываешь, что твой брат ни черта не автослесарь, он бизнесмен. А вся клиентская база на мне держится. Ко мне люди идут, а не к брату твоему. Давай, попробуй лишить его дохода.
Она ударила его. Стукнула кулаком по плечу, Игорь руку её перехватил и от себя отстранил, а потом тихо, но угрожающе сказал:
— Прекрати дурить.
Захлопнул за собой дверь, выйдя из квартиры, слышал, что Даша заплакала, но он не вернулся. На часы взглянул и поспешил вниз по лестнице. Боялся опоздать, если честно, ведь зная Антона и его упрямство, можно было с уверенностью сказать, что он просто уйдёт и отца дожидаться не станет. Антон продолжал упорствовать и злился на Игоря, и даже скрывать этого не хотел. А Игорь не знал, как с ним разговаривать, не объяснять же двенадцатилетнему мальчишке все перипетии взрослой жизни. И если можно попытаться объяснить сыну, почему мужчина уходит от женщины, даже некогда очень им любимой, то найти доводы для объяснения, почему он мать его оставил, Игорь найти всё равно не сможет. Только злить Антона и ситуацию нагнетать. Да и вообще, не должен сын этого знать, слишком мал ещё, не поймёт. Но когда-нибудь… Когда-нибудь обязательно.
Антон его приезду не особо обрадовался. В машину сел, пофыркал, и заявил:
— Я бы и сам доехал на автобусе.
— Не сомневаюсь, — спокойно отозвался Игорь, поворачивая ключ в замке зажигания. — Что в школе?
— Как всегда.
— Как всегда три? Или хуже?
— Меня сегодня не спрашивали.
— Это очень здорово. Мама сегодня до вечера на работе?
— Да. Ты Эльку заберёшь?
— Я же обещал.
Антон посверлил его задумчивым взглядом.
— Ты Димину машину сделал? Её нужно поставить в гараж. А то он вернётся…
— Вот вернётся, и сам разберётся. Тебе-то что?
— Я знаю что. Я маме скажу, она дяде Серёже позвонит, раз ты не хочешь.
Игорь сжал руль.
— Я завтра её пригоню. Ты доволен?
Антон кивнул и отвернулся к окну, а Игорю потребовалась не одна минута, чтобы взять себя в руки и справиться с душившим его раздражением. Антон всегда напоминал ему маленького бычка, который рожками в преграду упирался и мычал, пока не получал желаемого. Это всегда удивляло и даже настораживало, и мама всегда говорила, что характером Тошка не в него пошёл. А в кого тогда, всегда думал Игорь. Не в Марину — это точно, а вот недавно всё выяснилось, правда, со слов других. Игорю же самому интересно было проверить, встретиться со Стекловым, поговорить. Не до конца верилось, что ребёнок может быть так сильно похож на деда. Знал, что внешность через поколение передаётся, а вот о характере он такого не слышал. Но не уверен был, что бывший тесть обрадуется их знакомству, ведь неизвестно, что Марина ему рассказала в сердцах-то.
Сейчас это уже казалось важным: что Марина всем знакомым говорила после развода, как освещала свою версию событий. Игорь с себя вины не снимал, конечно, но и то, с какой лёгкостью Марина повернулась к их совместному прошлому спиной — удивляло. Он ведь всегда был уверен, что жена его любит. И поэтому так долго тянул, не рассказывал ей о Даше, о том, что у него не просто роман, а серьёзные отношения. Знал, насколько трудно Марине будет принять и смириться, никак не мог подобрать правильных слов. Да и страшно было, что скрывать. Это Дашка, по молодости лет, не понимала, почему он тянет и тянет, и чего боится, ей было не понять, что такое становиться мерзавцем в глазах всех знакомых и друзей, бросать детей, ради которых, собственно, столько лет жил, а тут вдруг решить и уйти, в новую, незнакомую реальность. Дашка Марину осуждала, за многое, говорила, что у той гордости нет, да и глаз и осторожности тоже, раз она столько месяцев спокойно жила и не спрашивала у мужа, где тот пропадает вечерами и даже ночами. Убеждала его, что пора заканчивать спектакль, расписывала ему их будущее, говорила, что любит, а Игорь боялся поставить точку. И ведь как чувствовал! Чувствовал, что раскается. Это ведь его жена, его Маринка. Сколько лет они знакомы? И он помнит, как любил её в молодости, намного сильнее, чем Дашу. Просто в двадцать лет это воспринималось, как само собой разумеющееся, а потом, в этом Марина права, они друг к другу привыкли, и острота из отношений пропала. Всё стало будничным и банальным, и в какой-то момент показалось, что кроме детей и общего места проживания ничего их и не связывает. Его Маринка превратилась во взрослую женщину, сосредоточившуюся на детских проблемах и домашних делах. Игорь злился из-за этого одно время, а потом перестал, когда понял, что всё равно ничего не изменишь. По сторонам оглянулся и понял, что все так живут, не бывает, наверное, по-другому. И мама ему об этом твердила, пытаясь образумить. А потом Дашка появилась в его жизни, и такой взрыв внутри произошёл, что его, кажется, подкинуло над землёй, как шарик воздушный, и закружило, завертело, пока ветер не принёс его обратно в родные пенаты и не ткнул со всей силы лицом в стекло, за которым была его семья, но ему туда хода уже не было. Потому что там был некий Гранович.
