Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
– Я буду жить. Прос… – жалобно пропищала Клер, шагнув к другу, и сердце сжалось – Леверн поднял ладонь, останавливая ее.
– Я умолял тебя столько раз, надеясь, что ты услышишь: не живи прошлым. Перестань прятаться. Ты никогда не встретишься лицом к лицу с опасностью, потому что между тобой и Маркусом всегда встану я.
Рыцарь замолчал. Его голова гудела подобно пчелиному рою – многое, чему он ранее не придавал значения, начинало складываться в одну картину. Его постоянные переживания за брата и сестру, такие одинаковые, но в то же время разные по своей природе. Ради Альваха он однажды уже пытался убить Маркуса, но рука дрогнула – он был не в состоянии лишить жизни родного брата. Сейчас Леверн с холодной ясностью понимал, что ради Клер, робко замершей перед ним, он убьет Маркуса без колебаний.
Тишина в комнате звенела, время словно остановилось, но только для того, чтобы ринуться вперед быстрее. Неплотно прикрытое окно, встретив сильный поток воздуха, с громким стуком врезалось в откос, запуская в комнату морозный ветер. Клер, испугавшись, громко взвизгнула, и тут же оказалась в крепких объятиях рыцаря. Он среагировал инстинктивно, привычно прижал ее к себе, только вот в этом движении больше не было ничего знакомого. Клер отчаянно жмурилась, и рыцарь, успокаивая ее, провел теплой ладонью по ее щеке и приподнял подбородок.
– Я найду тебе новый смысл, – прошептал он, касаясь ее губ своими.
Во мраке предрассветного часа жизнь снова восставала из пепла.
Леверну не хватило ни вздоха, ни громкого стука сердца, чтобы остановиться. Получив в свои объятия ту, которую он любил всей душой, он едва ли думал о том, что делает. Только цель, неожиданно найденный смысл, который он никогда не искал. Она ответила, потянувшись к нему всем телом. Все события вечера вмиг показались стеной воды, рухнувшей куда-то в темные глубины сознания. Теряясь в поцелуе, Леверн чувствовал на своей щеке дрожащие пальцы; холодные, они отбивали мелкий ритм. С мягким шелестом упал на пол тяжелый плед. Сознание, сонно выглядывая из окутавшего голову тепла, заставило мужчину открыть глаза.
Клер непонимающе на него смотрела, но отстраниться не спешила. Леверну казалось, что сейчас она стоит ближе, чем когда-либо, – девичий подбородок касался его груди, а согревшиеся нежные пальцы остановились на шее, подрагивая от пульсации крови в венах. Клер выглядела виноватой, и, вдохнув побольше воздуха, будто набираясь сил, прошептала:
– Прос…
Леверн вновь остановил ее, приложив ладонь к губам. Извинения – последнее, что он хотел слышать.
– Молчи, – выдохнул он. От ярости, не умещающейся в его груди, не осталось и следа – ее выжгло тепло, укрывшее ноющее сердце. Рыцарь не сводил глаз с девушки – он знал, что иначе потеряет это ощущение безграничной близости между ними.
– Сейчас – молчи.
Послышался звук открывающейся двери, и на пороге остановился Альвах вместе с лекарем. Лицо стрелка скрывала тень, и Клер попыталась отойти от рыцаря. Только Леверн не отпускал ее, не собираясь прятаться. У Альваха с глаз словно спала пелена – раньше подобное зрелище не вызвало бы в нем и капли смущения, но сейчас в их позе, взглядах и поведении было что-то новое – слишком уж горели их лица, слишком отчаянно переплелись руки – словно они жалели о прерванном уединении и желали запомнить каждый миг до того, как дверь открылась.
Леверн понимал, что неизбежность разговора, нависшая над ними, не может быть спасена отсрочкой, какой бы заманчивой она ни была. И, получив, наконец, в свои объятия ту, что жила в его мечтах, он не свернет с выбранного пути.
* * *
Этой ночью мало кто спал. Маркус задумчиво вертел в руках обгоревший кусочек письма, сожженного его братом. Он не отрывал взгляда от горизонта – ему казалось необычайно важным увидеть сегодня желтый диск восходящего солнца. Он хотел почувствовать надежду, а что, как не солнце, способно воодушевить уставшего человека.
Письмо в его руках тихонько хрустнуло, и на белый ковер осыпалась еще горсть пепла. Леверну стоило быть немного внимательней – прочитай он письмо, отправителем которого значилась Фелиция, не посмел бы его сжечь. Маркус помнил текст письма наизусть, хоть оно и пришло спустя год после того, как он поставил на место людей, посмевших украсть у него брата. Судьба всегда отличалась иронией и в этот раз не преминула воспользоваться шансом.
Его сестре, женщине, за которую он готов сломать мир, необходима помощь. Но Леверн, выручив своих друзей, отнял у Маркуса единственный шанс на спасение сестры. Глава рода Флоресов никогда не признает, что судьба поставила его на место гораздо быстрее, чем он предполагал, ударив самым сильным оружием – его любовью к родной крови: преданностью сестре и неравнодушием к брату.
* * *
Адалин завороженно наблюдала за своими пальцами, обводя ими контур шрама над ключицей Винсента, и не знала, откуда в ней столько смелости. Командир сегодня был другим. Ранее он не выгнал ее из своей комнаты, а сейчас стоял неподвижно, позволяя ей находиться так близко, покорно перенося ее любопытство. Принцесса не понимала, с чем это связано, но не собиралась упускать подаренную возможность.
– Неужели не больно? – робко спросила она, испугавшись, что могла навредить человеку, который так нехотя пускал ее в свой внутренний мир. Но дверь туда была открыта, замок висел всего на паре гвоздей, и Адалин знала, что за дверью только ее ждет награда, знала, что сможет прорваться, лишь бы хватило времени.
– Нет, – соврал Винсент, чувствуя себя неудобно. Он отвернулся, когда принцесса поднялась на носочки, чтобы рассмотреть рану на плече. Она смотрела так, будто он – редкий камень, который должен вести себя соответствующе, пока его разглядывают со всех сторон. Только близость Ады не была ему противна – она пугала тем, насколько оказалась желанной.
А Адалин упивалась накрывшими ее чувствами, поглаживая ключицу кончиками свободных от когтей пальцев, которые приятно покалывало. Винсент что-то сказал, но голос его звучал издалека и приглушенно, она продолжала завороженно смотреть на свои пальцы, скользящие теперь по плечу защитника. Насколько непередаваемо волшебно, и как только у нее так получается, когда рука горит проклятым пламенем, а лицо исходит испариной. А страх, он жаркой темнотой закутал в кокон, не оставляя ни воздуха, ни пространства – одно удушье, такое, что хочется расцарапать горло в надежде найти хоть один вздох. Но руки не слушаются – когтей нет, пальцев нет, и осталась только пустота, пытающая огнем, – Ада молила всех Санкти, желая выбраться из этой западни как можно скорее.
Рассвет, осветивший комнату, едва не стал последним для пылающей в лихорадке принцессы.
* * *
Ранним утром Винсент не спал. Ночь в поместье была нестерпимой – лекари трижды прерывали его мимолетные сны, приходя осматривать гостью. Два раза тревога была ложной, но сердце Адалин, остановившееся под утро на несколько секунд, надолго отбило у Винсента желание закрывать глаза.
Мужчина открыл окно, и солнце игриво заглянуло в комнату, разгоняя уныние и апатию, нависшие над постелью принцессы. Большую часть ночи он провел в угнетающих размышлениях. К его удивлению, Флоресы со своими семейными тайнами отошли на второй план. Его мысли направились дальше, в сторону храма, хотя все естество рвалось в другую сторону. Рассматривая Аду, Винсент пытался понять, почему ему так важно сохранить ее жизнь. Он всегда был с собой честным и не скрывал симпатий к принцессе – только глухой и слепой человек не проникся бы ею. Но инстинкт подсказывал, что благосклонность – не единственное, что вело его к нарушению приказа.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
