Положение в столице оставалось неопределенным, и 2 августа 1610 г. Лжедмитрий II попытался захватить город, атаковав его со стороны Красного Села. Нападения возобновлялись трижды, но всякий раз москвичи отбивали приступ.
Военное положение столицы ухудшилось. Возникла опасность одновременного нападения на город тушинцев и королевского войска. Выступление черни в пользу «Дмитрия» внутри города грозило довершить катастрофу.
Из Дневника Сапеги следует, что 6 августа, после неудачной попытки захвата Москвы войсками Лжедмитрия II, в «воровской» лагерь выбежало до трех тысяч холопов. Гетман велел загнать их обратно в город. Три дня спустя та же чернь вторично явилась к «вору», и тогда солдаты поделили беглецов между собой.
Вторжение поляков вызвало перемену в общественном сознании. Население стало видеть в «царьке» единственную силу, способную противостоять иноземным завоевателям. Ему присягнули Серпухов, Коломна, Суздаль, Владимир, Ростов, Псков, Ивангород. Народу остались неизвестны подлинные планы «Дмитрия».
Коронный гетман Жолкевский вел переговоры разом и с московскими боярами, и с тушинцами. Самозванцу он обещал, что король даст ему удельное княжество, если тот овладеет Москвой. Боярам предлагал присоединиться к смоленскому договору и присягнуть Владиславу.
Стремясь предотвратить объединение неприятельских отрядов, Мстиславский отправился в ставку Жолкевского для переговоров.
Семибоярщина надеялась, что с избранием Владислава Москва с помощью королевской армии сможет навести порядок в стране. Немаловажное значение имело и другое соображение. Королевичу едва исполнилось 15 лет, и семибоярщина надеялась править его именем.
16 августа 1610 г. Мстиславский, Филарет Романов, Василий Голицын и соборные чины привезли гетману окончательный текст соглашения об избрании королевича. На другой день московские бояре и народ принесли присягу на верность царю Владиславу.
Семибоярщину невозможно было упрекнуть в отсутствии дипломатического опыта. Тем не менее ее действия поражали своей несообразностью. Москва принесла присягу королевичу, не заручившись письменным согласием Сигизмунда и не получив от поляков никаких гарантий. В спешке боярские правители утратили не только осторожность, но и здравый смысл.
Каким бы непопулярным ни был царь, олицетворением зла в глазах народа всегда были лихие бояре. Когда дума свергла Шуйского и потребовала присяги себе, возникло подозрение, что страна и вовсе может остаться без «надежи государя». Столичный гарнизон насчитывал до 15 тысяч человек, у самозванца было не более трех — пяти тысяч воинов. Но бояре слишком хорошо помнили триумфальное вступление Отрепьева в столицу. С законным царем они обороняли Москву от второго самозванца в течение почти двух лет. Без царя на троне бороться с «Дмитрием» было куда труднее. Потому бояре и решили не медлить ни дня с провозглашением Владислава царем всея Руси.
Объявив об избрании Владислава, верхи окончательно оттолкнули от себя народ. Свидетели московских событий единодушно утверждали, что «черный» народ всячески противился намерению бояр возвести на трон иноверного королевича.
Провинция имела еще больше оснований негодовать на семибоярщину, чем столица. Бояре приняли меры к тому, чтобы вызвать в Москву представителей от городов для участия в выборах царя. 19 августа московские власти писали в Пермь: «…вам велено всех чинов людем ехати к Москве, чтобы выбрати государя на Московское государство». К тому времени договор с поляками был подписан, так что бояре собирались созвать собор для формального подтверждения акта избрания.
Жолкевский привел с собой под Москву многотысячное наемное воинство, перешедшее на его сторону под Клушином. Гетман не имел денег, чтобы расплатиться с солдатами. В войске назревал мятеж. Положение было безвыходное. Поляков спасла семибоярщина, приславшая Жолкевскому казну.
Принеся присягу Владиславу, Москва снарядила великих послов к королю, чтобы в его лагере под Смоленском завершить мирные переговоры. Посольство по настоянию гетмана возглавил князь Василий Голицын, один из главных претендентов на трон. В состав посольства были включены также Филарет Романов и ряд духовных особ. Поляки подумывали о том, чтобы отослать к королю также Михаила Романова, но тот был слишком мал для роли посла. Филарет стал заложником в руках короля.
В состав великого посольства входили пять членов думы, 42 дворянина из 34 городов, шесть купцов, семь московских стрельцов, представители духовенства и других московских «чинов». Гетман позаботился о том, чтобы отправить в королевский лагерь самых активных членов московского избирательного Земского собора, со стороны которых можно было ждать противодействия польской интриге.
Послы должны были подписать окончательный текст договора об унии между Речью Посполитой и Россией и привезти в Москву царя Владислава. Но мирные переговоры под Смоленском сразу зашли в тупик. Сигизмунд III отказался подтвердить договор, заключенный гетманом под Москвой. Он был преисполнен решимости овладеть Смоленском и присоединить Смоленскую и Северскую земли к коронным владениям.
Король не захотел отпустить в Москву сына и намеревался сесть на московский престол по праву завоевателя.
После провала мирных переговоров главные послы были взяты под стражу и как пленники отправлены в Польшу. Круг замкнулся. Боярская крамола имела неожиданный исход. Филарет Романов и Василий Голицын — самые выдающиеся государственные деятели России своего времени — добились низложения Шуйского, но сами вскоре оказались в польском плену вместе со свергнутым царем.
Избрание Владислава не принесло умиротворения стране, а вызвало новую вспышку гражданской войны. Боярское правительство не смогло дать стране ни мира, ни популярной династии, и народ отвернулся от него окончательно. Всякий, кто побывал в Москве в те дни, мог наблюдать это своими глазами.
Угроза мятежа черни побудила семибоярщину пригласить польские войска для несения охраны внутри Москвы. Инициатива исходила от князя Федора Мстиславского, Ивана Романова и двух других бояр. Патриарх Гермоген, бояре Иван Воротынский и Андрей Голицын протестовали против решения семибоярщины. 17–19 сентября в городе произошли волнения. Руководители думы усмотрели в происшедшем «козни Шуйских». Если верить Жолкевскому, Шуйским угрожала большая опасность от бояр, но гетман, спасая их жизнь, добился выдачи ему Дмитрия и Ивана Шуйских.
Жолкевский исказил события, так как определенно известно, что московские власти выдали Шуйских полякам ранее 12 сентября.
Справившись с волнениями, польское командование в ночь на 21 сентября 1610 г. приступило к размещению войск в Москве. Польские роты вошли в крепость без барабанного боя, со свернутыми знаменами.
С боярским правительством можно было больше не считаться. Как отметил наблюдательный русский современник, после Шуйского «прияша власть государства Русскаго седьм московских бояринов, но ничто же им правльшим, точию два месяца власти насладишася».
Партия мира при королевском дворе потерпела поражение. Сигизмунд III не сомневался в том, что ему удастся поставить Россию на колени. Для начала надо было сокрушить Смоленск. 21 ноября 1610 г. королевская рать возобновила штурм русской крепости. Гром пушек под Смоленском подтвердил решимость короля продолжать завоевательную войну.
