Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– быть в готовности обеспечить переброску одной стрелковой дивизии с побережья Эстонии на полуостров Ханко;
– действиями флота в сочетании с оборонительными минными постановками, а также постановкой подводными минными заградителями минных банок на подходах к портам и базам, а на внутренних фарватерах – авиацией – затруднить развертывание и действия сил флота противника».[427]
Задачи сформулированы, как мы видим, практически исключительно оборонительные, причем в качестве базового рассматривался сценарий прорыва через Финский залив к Ленинграду. Уже после войны, в своем письме к Н. К. Кузнецову занимавший в 1941 г. должность начальника штаба КБФ адмирал Ю. А. Пантелеев писал:
«Фашистский флот не собирался вторгаться в Финский залив. Наоборот, он намеревался нас в нем блокировать. Мы же поставили «историческую» минно-артиллерийскую позицию и на этой операции потеряли нос крейсера «Максим Горький» и один эсминец».[428]
Комментарии, как говорится, излишни. По существу, флот сам себе придумывал задачу, удобную для выполнения и слабо соотносимую с реальной обстановкой. Однако само по себе военное планирование ВМФ и истоки именно таких задач выходят за рамки данной работы.
Нарком обороны СССР Маршал С. К. Тимошенко.
Тем временем немецкая операция по блокированию советского флота на Балтике набирала обороты. Командиры немецких минных заградителей получили приказы о проведении операции 8 июня 1941 г. Первую группу, получившую наименование «Кобра», составляли заградители «Кобра», «Кенигин Луизе» и «Кайзер». Она вышла из Готенхафена (военного порта Данцига) 12 июня, закамуфлировав орудия и подняв флаг германского торгового флота. Вечером 13 июня группа прошла Ханко и поздним вечером 14 июня встала на якорь близ Хельсинки. Ночью минные заградители приняли на борт финских лоцманов и финских офицеров связи. Вторая группа, получившая наименование «Норд», состояла из заградителей «Танненберг», «Бруммер» и «Ханзештадт Данциг». Она приняла мины и 12 июня вышла из Пиллау, также замаскировав орудия и под торговым флангом. 14 и 15 июня немецкие корабли с помощью финских лоцманов бросили якорь среди островов вблизи Турку (Або). К минным постановкам немцами были также привлечены торпедные катера. Немецкие катера были довольно крупными кораблями, и их использование в качестве минных заградителей не должно удивлять. 18 июня катера 1-й флотилии S-26, S-39, S-40, S-101, S-102 и S-103 пристали к причалу на базе вблизи Хельсинки. В тот же день в Турку пришли катера S-41, S-42, S-43, S-44, S-104 и S-105 из состава 2-й флотилии. Ранее эти две флотилии действовали в Ла-Манше и имели большой боевой опыт. Еще одной группой кораблей, перешедших в финские территориальные воды, стали 12 тральщиков с кораблем-маткой «Эльбе». Они вышли из Готенхафена 15 июня и, разделившись надвое, пришли в базы близ Турку и Хельсинки. Общее руководство германскими ВМС в Финском заливе осуществлял штаб во главе с капитаном 1 ранга Бютовым, находившийся в Хельсинки. Все было готово к проведению крупномасштабной операции по минированию выходов из Финского залива.
По мере приближения дня начала «Барбароссы» напряжение росло. В особых округах было начато выдвижение «глубинных» корпусов. В свою очередь нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов в 16.15 19 июня 1941 г. приказал установить на КБФ, ЧФ и СФ оперативную готовность № 2.
Здесь следует сделать отступление и сказать несколько слов о сущности понятия «оперативной готовности». По директиве Наркома ВМФ № 9760 от 23.06.1939 г. Военным советам флотов, командующим флотилиями были установлены для всего ВМФ три оперативных готовности, начиная с № 3 (повседневной) до № 1. Соответственно, оперативная готовность № 2 означала, что:
– боевое ядро в 4-часовой готовности к выходу в море;
– состав флота в строю по мирному времени в 6-часовой готовности к вступлению в боевые действия;
– форсируется ремонт кораблей;
– дозор несется у всех баз и ведется систематическая воздушная разведка в море;
– авиация рассредоточена на оперативных аэродромах.
Н. Г. Кузнецов был извещен о принятом в Кремле решении поднимать войска особых округов по тревоге около 23.00 21 июня 1941 г. Он был вызван маршалом С. К. Тимошенко в Наркомат обороны. В своих воспоминаниях Кузнецов описал, как это было:
«Маршал, шагая по комнате, диктовал. Было все еще жарко. Генерал армии Г. К. Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, Нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.
Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.
Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной – на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.
Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:
– Разрешено ли в случае нападения применять оружие?
– Разрешено.
Замаскированный немецкий минный заградитель «Бруммер» в финских шхерах.
Готовые к постановке мины UMC на борту немецкого корабля.
Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:
– Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!
Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!»
В советское время утверждалось, что поводом для приведения флота в боевую готовность № 1 стало обнаружение неизвестных кораблей постом Найссар (см. ниже). Но с учетом времени прохождения информации от Найссара до наркома Кузнецова, он мог узнать об этом в лучшем случае в час ночи. Однако уже в 23.50 21 июня Н. Г. Кузнецов отдает директиву: «Немедленно перейти на оперативную готовность № 1», т. е. еще до обнаружения кораблей противника постом на Найссаре.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
