Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
В августе 1608 года Марина подъезжала к Тушинскому лагерю – вместе с отцом, братом Станиславом, верной Барбарой Казановской и другими бывшими пленниками. Ехала в карете и пела от счастья, ожидая приятного и счастливого свидания с Димитром, ее любимым рыцарем и мужем! Сердце стучало так, что, казалось, разорвется грудь, а ехать хотелось быстрее – да что там ехать, лететь как птица, быстрее птицы! Сейчас к ней прискачет любимый – Димитр не сможет спокойно дожидаться ее приезда в Тушинском лагере, он непременно встретит ее первым! Он ведь так и сделал, когда в мае 1606 года его царица въезжала в Москву, – не удержался и вопреки всем церемониалам прискакал за ней сам! Пусть Димитр не сам отбил ее у стрельцов, посланных Шуйским, пусть это был полковник Зборовский, но сейчас-то он прискачет сам!
– Скажи, Барбара, хороша ли я или бледна, как тень? – нетерпеливо спрашивала Марина у любимой фрейлины. – Верно, я подурнела в Ярославле – за два тягостных года…
– Пресветлая госпожа, вы хороши, как в Самборе! – отвечала пани Барбара, которая, в отличие от Марины, наела в Ярославле второй подбородок и вся расцвела. – Скоро, совсем скоро вы обнимете своего супруга! Я же говорила вам, что он жив! Провидение сохранило его для вас!
– Ах, Барбара, я так ждала, я так молилась о нем! Почему только я видела такие странные сны? Почему во снах Димитр приходил ко мне с кровавой раной в груди?
– Пташка моя, не стоит верить снам!
– Но ты же сама веришь и снам, и гаданиям!
– Это смотря каким снам, ясная пани! Вашим верить нельзя, а моим – извольте! Пан Иезус мне свидетель!
Совсем рядом раздались крики: «Скачет! Скачет! Царь скачет!» К карете действительно стремительно приближался всадник, окруженный русской и польской охраной. Марина выглянула в окошко, вгляделась… Вскрикнула: «Это не Димитр, это Богданка!» – ахнула и без чувств упала на руки изумленной пани Барбаре. Свидание не состоялось.
Пани Барбара подхватила обмершую Марину с легкостью, словно малого ребенка, и закричала: «Что ты, моя пташка? Что с тобой, моя девочка?» Карета остановилась, пани Барбара на руках вынесла свою бесчувственную госпожу на воздух. Верные служанки засуетились вокруг Марины, обмахивая ее опахалом, обрызгивая душистой водой, ослабляя шнуровку на платье. Бедняжка долго лежала как мертвая – бледная, похолодевшая, почти бездыханная, с безжизненно закатившимися глазами… Слишком силен оказался для ее измученной жестокими потерями и неволей души удар судьбы…
Тушинский царь спешился и хотел было подойти к своей вновь обретенной супруге, но его остановил пан Ежи. «Царик» велел охране отступить в сторону.
– Дайте женщинам сделать свое дело… Они помогут моей дочери… – обратился Мнишек к тушинскому царю. – Побеседуем, пан… Пан секретарь… Кажется, я видел вас при моем покойном зяте.
– Надеюсь, я скоро буду называть вас отцом, пан Ежи? – спросил «царик», приветливо улыбаясь. – А пани Марину – любезной супругой?
– Если мы сговоримся с вами, пан секретарь. И если вы сможете уговорить ее…
– Неужели ясновельможный пан Мнишек не может приказать своей дочери? – удивился «царик».
– Едва ли я смогу приказать ее сердцу… Это у вас в Московии дочери – рабы своих отцов, а у нас, в Речи Посполитой…
– А у вас? – поинтересовался Богданка.
– А у нас панны вольны в своем выборе!
– Так ли уж вольны? – недоверчиво переспросил «пан секретарь», хорошо знакомый с польскими обычаями.
– Это зависит от многого… – объяснил пан Ежи. – Скажем, от вашей благосклонности к нашему славному роду!
– О, я буду благосклонным, очень благосклонным! – нетерпеливо воскликнул «царик». – От вашей дочери зависит успех нашего дела и участь проклятого Шуйского!
– И каковы же будут размеры вашей благосклонности? Скажу без обиняков, я бы хотел, чтобы она достигла размеров Смоленского воеводства… Мы же с вами порядочные и благородные люди и хорошо понимаем друг друга…
– Помилуйте, пан воевода! – в притворном ужасе воскликнул «царик». – Платить за пани такими землями?!
– Мой первый зять давал еще больше!
– Да, и где же он теперь? – Богданка с философской печалью воздел перст к бледному московскому небу.
– Мне все равно! – загорячился пан Ежи. – Главное, что здесь я и моя дочь! Я, прошу пана, значу не так много, но много значит она! Если она не признает вас своим спасенным мужем, кто вы такой, прошу пана? Пустое место! Скоморох! Никчемный писака!
– Я все-таки государь московский! – гордо ответил Богданка и дернул себя за жидкий ус, попытавшись изобразить позу гордого шляхтича. – И малая печать российская при мне, и царский скипетр!
– Ой, я уже смеюсь! – Пан Ежи хлопнул себя по объемистому пузу и презрительно расхохотался. – Скипетр и печать – тоже мне большая важность! Покажите мне хоть десяток жолнеров, которые будут служить вам за скипетр и печать! Вы с этими красивыми безделушками не больше царь, чем, прошу пана, волк – царь леса! Хотя вы и на волка-то не слишком похожи, более на лиса. А покойный мой зять был лев! Вот если бы у вас была супругой его львица!
– Ладно, забирайте Смоленск, обещаю вам его своим царским словом… – злобно буркнул Богданка, незаметно для пана Ежи скрестив за спиной указательный и средний пальцы. – Только завтра приведите вашу дочь ко мне в шатер!
– В качестве кого? Как наложницу? Шляхетский гонор не может выносить такого оскорбления! – возмутился пан Ежи. – Тогда вам и Смоленском не обойтись, пан, я имею требовать и подканцлерство российское!
– Нет, не наложницей, только для разговора… – пообещал Богданка. – Вы сможете сами присутствовать при нем… Но это будет стоить вам Северской земли, которую я исключаю из Смоленского воеводства.
– Я подожду свою дочь у шатра… – великодушно согласился пан Ежи. – Но вы в таком случае прирежете мне еще Путивль!
Богданка ускакал прочь, Марину наконец привели в чувство, а на следующий день пан Ежи приступил к уговорам.
– Марыся, ты должна вести себя с ним ласково, – преувеличенно патетично убеждал свою дочь пан Ежи, – иначе мы не отомстим! Вспомни проклятый день 17 мая! Все улицы столицы московитов были залиты нашей кровью! Пьяная толпа не щадила ни мирных купцов, ни женщин! Твоих шляхтянок обесчестили, ты сама едва спаслась, твой супруг погиб! Проклятый Шуйский сослал нас в Ярославль, и только благодаря милостивому заступничеству Его Величества Сигизмунда мы снова обрели свободу. И после всего этого вернуться домой, не отомстив Шуйскому и его людям?
– Я все понимаю, батюшка, – отвечала Марина, – но я не могу признать Богданку своим мужем! Почему не спасся сам Димитр, зачем нам нужна его тень?
– Тень Димитра еще послужит нам верой и правдой! И помни, не он – царь, ты – венчанная московская царица! Любой, кого ты возьмешь в мужья, станет московским царем! Тебе присягнет Тушинский лагерь! Только тебе!
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
