Она запрокидывает голову и смеется во все горло. Но смех выходит каким-то безрадостным и безумным, и ему вторит безумие, которое светится в ее глазах.
– Я уничтожу тебя, Грейс, – говорит Орла, наклонив голову. – Тебе все равно придется ударить первой. Я не шучу.
– Мне ничего не придется делать. Ты для меня уже не только не проблема, а вообще ноль без палочки. Да и он тоже. В общем, – пожимаю плечами, – я ухожу, и совесть у меня чиста.
– Но ты же двадцать четыре года была уверена, что убила дочку Пола.
– Ну а теперь спокойно и уверенно могу сказать всем, что я этого не делала.
Тяжело дыша, она обходит меня кругом.
– А я вот возьму и скажу Полу, что ты изменяла ему. – Сейчас она налегает на самый серьезный рычаг из оставшихся в ее распоряжении. – Скажу, что это продолжалось у тебя много лет.
– Опоздала, подруга. – Она застывает на месте как вкопанная. – Пол уже все знает.
– Ну тогда, может, расскажем Дейзи и Элле? Или ты предпочитаешь говорить правду избирательно?
Ох, как я от всего этого устала. Я не безупречна и не невинна, я это знаю. Но Орла еще та манипуляторша, ее хлебом не корми, дай поглядеть, как люди пляшут по ее дудку. А я сыта ее играми по горло.
– У тебя больше нет надо мной власти.
Я направляюсь к двери, она идет следом:
– Ты от меня так не уйдешь, так просто не отделаешься!
– Как бы не так, – говорю я, приближая к ней лицо, так что между нами остается всего несколько дюймов. – Я разыщу Пола, буду ползать перед ним на коленях и умолять, чтобы он простил меня. И буду надеяться, что он проявит человеколюбие и пожалеет меня.
– А я глаз с тебя не спущу. – Губы ее кривятся в отвратительной улыбке. – Я затравлю твоих девчонок.
– Зачем тебе это? – качаю я головой. – В конце концов, когда ты от меня отстанешь?
– Только когда разделаюсь с тобой, – говорит она ледяным тоном. – Ты от меня так легко не отвяжешься. И не мечтай.
Она бросает взгляд на Юана:
– В тюрьме я много думала про вас обоих, а когда вышла, вернулась в Шотландию и вдруг обнаружила, что вы разыгрываете комедию, будто счастливы своей семейной жизнью, твердо решила: хватит, я не позволю вам дурачить народ. Вы что же думаете, вы оба заслуживаете счастья, когда у меня нет ничего?
Глаза Орлы так и сверкают злобой. Она хватает меня за горло. Локтем упирается мне в грудь и отбрасывает к стене. На удивление, она физически еще очень сильна, у нее вполне хватает силы прижать меня так, что мне трудно дышать, и как я ни пытаюсь, ничего не выходит, я не могу вздохнуть. Мне становится страшно. Я отчаянно пытаюсь освободиться, вонзаю ногти ей в руку, брыкаюсь, пинаю ее ногой. Легкие разрываются от нехватки воздуха, я хочу закричать, но не могу. Глаза сейчас выскочат из орбит, но я не успеваю их закрыть и вижу, как Юан с силой отрывает ее от меня. Она падает назад, медленно, отчаянно махая руками, как ветряная мельница, и широко раскрыв от удивления глаза. Головой ударяется о чугунную решетку камина. Такого звука я еще ни разу в жизни не слышала: что-то между ударом футбольного мяча о каменную стену и треском раскалывающегося большого ореха. Я вся каменею, не двигаюсь, как, впрочем, и Юан. Веки ее один раз дергаются, опускаются и больше уже не поднимаются.
Тяжелая тишина повисает в комнате. Потом Юан садится перед ней на корточки:
– Орла! Ты меня слышишь?
Он пытается нащупать у нее на шее пульс, потом бросает это занятие и прикладывает ухо к груди. Смотрит на меня снизу вверх:
– Она не дышит.
Юан начинает делать искусственное дыхание рот в рот, потом нащупывает место, где расположено сердце, и ритмично жмет на переднюю стенку грудной клетки. Точно так, как и я когда-то делала с Розой. Пятнадцать нажатий и два выдоха, снова и снова, снова и снова.
Время ползет словно черепаха. Я гляжу на Юана, гляжу на Орлу. На полу кровь. Обхожу ее тело, хочу посмотреть, откуда она течет. Череп раскроен острием каминной решетки. Из глубокой раны в основании его сочится какая-то ноздреватая серая масса. Прижимаю сжатый кулак к зубам. Воздух вокруг дрожит. В глазах вспыхивают огни, сознание меркнет. Я вдруг погружаюсь в глубины памяти. Вот Юан привязал меня к толстому дереву, и я уснула. И снится мне, будто мы с ним летаем по воздуху. Держимся за руки и летим над нашим поселком. Он и я. Я вижу возле наших домов дворики с садиками и кричу: «Смотри, Юан! Видишь, вон там!» И мы летим обратно на землю и с глухим ударом приземляемся.
Прихожу в себя – я лежу на полу. Слышу, кто-то скулит. Ага, это я сама скулю и постанываю. Слабенький такой, вялый, безжизненный звук, в котором совсем не слышно отчаяния, охватившего мою душу. В глазах жгучая боль, в голове что-то бухает, я кашляю и сразу же вздрагиваю. Такое ощущение, будто к горлу приставили острый осколок стекла. Ползу вокруг тела Орлы, хватаюсь за штанину Юана.
– Посмотри на ее голову. – Голос мой хрипит, я пытаюсь встать, но ноги дрожат и не слушаются, и я снова становлюсь на четвереньки.
Юан наклоняется над телом Орлы. Ощупывает ей затылок, потом что-то шепчет, откидывается назад и продолжает сидеть на корточках. Руки у него в крови. Запах крови приторный и отдает железом. К горлу подступает тошнота, чувствую, меня сейчас вырвет. Ползу к своей сумке, где лежит мобильник. Сейчас вызову «скорую». Да, конечно, «скорую». Может, удастся ее спасти. В наши дни врачи способны творить чудеса. У них масса всяких наисовременнейших методов спасения умирающих, вплоть до полного восстановления здоровья. Но как я ни стараюсь, пальцы не слушаются, я все время нажимаю не туда. Руки трясутся, глаза застилает туман. Начинаю плакать, отчаянные рыдания сотрясают все тело.
Не знаю, сколько проходит времени, минута или пять, но я в конце концов встаю на ноги. Юан тоже встает и тупо смотрит на распростертое тело Орлы.
– Она мертва?
Он кивает.
Усилием воли заставляю себя посмотреть на нее. Люди нередко говорят, что мертвый человек похож на спящего. Но Орла отнюдь не выглядит спящей. Лицо совершенно бледное, ни кровинки. Тело неподвижно, аж жуть пробирает. Платье с одной стороны задралось, и на внутренней стороне бедра виднеются какие-то отметины.
– Это от уколов, – говорит Юан. – Сюда она колола себе героин.
Мизинец на левой руке у нее загнулся. Я разгибаю его, равняю с остальными пальцами. Он не слушается. Снова отгибается под прямым углом к соседнему пальцу.
Юан садится в кресло, я опускаюсь на пол, у самых его ног, упираюсь себе в колени подбородком. Чувствую себя опустошенной, выпотрошенной. И в то же самое время в голове бьется, пульсирует вопрос: «И что дальше?» Орла мертва. Все кончено. Сердце болезненно сжимается. Все случилось точно так, как она напророчила на кладбище: «Все, что Юан ни задумает, у него прекрасно получается».
Не вставая, поворачиваюсь всем телом к нему:
