Чамберс взял такси от аэропорта в Лос-Анджелесе, не уверенный, надолго ли останется в городе. Наверняка его гостиничный счет больше не будет оплачивать «Уорлд уайд», поэтому он снял во «Временах года» комнату, а не апартаменты и приказал швейцару принести вещи, оставленные на хранение.
Вечерело. Том устал и проголодался, ему отчаянно хотелось выпить в чьем-нибудь обществе. Но он знал, что не пойдет на поиски компании: слишком свежи в памяти события прошлой недели, чтобы рисковать далеко уходить из номера. Кроме того, единственный человек, с которым ему хотелось бы поговорить, — это Майкл, но ему сейчас он не мог позвонить. По крайней мере Эллен выкарабкивалась, как он узнал из сводки новостей, а потом им с Майклом придется о многом поговорить — и о ребенке, и о бесславном конце фильма, — от этого никуда не уйти.
Он подумал и решил еще раз позвонить Сэнди в лондонскую квартиру. Он уже пытался выйти на след Сэнди, чуть раньше, во время остановки в Майами, но ни Неста, ни коллеги по агентству не знали, где она. Они не получали от нее никаких известий уже больше недели, но Неста надеялась, что теперь, когда с колумбийской угрозой покончено, она вот-вот вынырнет на поверхность.
* * *
Казалось, каждый улыбался Майклу, когда он шел по коридору шестого этажа, к отдаленной палате, куда теперь перевели Эллен. Он пребывал в такой эйфории, что готов был пожать руку каждому и даже обнять, если бы так не спешил к Эллен.
Ей становилось все лучше и лучше, теперь она могла сама умыться и привести себя в порядок, простуда, неожиданно напавшая на нее, тоже осталась в прошлом. Появился реальный шанс, что она окажется дома к выходным, а это — событие, достойное фейерверка, духового оркестра и многочисленных бутылок шампанского. Но поскольку к такому празднеству Эллен была физически не готова, их матери решили устроить семейный обед, и теперь его кухня превратилась в запретную зону для любого, кто не был самоубийцей. А поскольку Майкл и Фрэнк относились к числу нормальных мужчин, то они предпочитали умирать с голоду или питаться за пределами дома.
Заметив Майкла, одна из медсестер тотчас встала и пошла проводить его к Эллен.
Эллен сидела в кровати, держа сына, она кормила его, с обожанием глядя на маленькое личико. Вокруг не осталось никаких приборов, только телевизор под потолком, ночной столик был уставлен цветами, а из окна открывался неплохой вид на гору Санта-Моника. Здесь командовал их сын, которого уже накануне выписали из больницы, теперь он присутствовал тут на правах почетного гостя, пока Майкл отправился за сюрпризом для Эллен.
Услышав звук открывающейся двери, она обернулась и тут же расхохоталась, увидев Майкла, сражавшегося с огромным растением в горшке.
— Это не от меня, — торопливо объяснил он, внося сей куст в палату.
Эллен нахмурилась и уже собралась спросить, но Майкл приложил палец к губам.
— Сюрприз! — объявил он.
Эллен посмотрела на дверь и чуть не задохнулась от радости, увидев выныривающего из-за косяка смущенного Робби.
— О, мой дорогой! — закричала она, раскрывая ему объятия. — Как ты сюда попал? Когда ты приехал? Дай мне посмотреть на тебя! Я так по тебе скучала.
Успокоенный таким приемом, Робби посмотрел на отца и направился к кровати.
— Мне не разрешили привести Спота, — заявил он, искоса глядя на младенца.
— О, не расстраивайся, — засмеялась Эллен. — Я скоро его увижу. Хочешь залезть сюда, ко мне? Тогда разглядишь его получше. Это твой брат, ты знаешь?
Мальчик кивнул и поднял синие глаза на Эллен. Он был так торжествен и взволнован, что она оглянулась на Майкла, желая понять причину.
— Мне надо пойти поговорить с доктором о страховке, — сообщил он. Я скоро вернусь.
Удивленная внезапным уходом Майкла, Эллен повернулась к Робби:
— Так ты заберешься сюда?
Он кивнул и уселся на покрывало рядом с ней.
— Можно тебя поцеловать? — спросила она, и он, не отрывая глаз от младенца, снова кивнул. Эллен обняла его и с удовольствием поцеловала. — Я так счастлива, что ты здесь! — воскликнула она. — Это самый большой сюрприз для меня.
Робби не отвечал, явно очарованный братом.
— Он тебе нравится?
— Да, он о’кей, — ответил мальчик.
Эллен улыбнулась.
— Когда же ты приехал? — спросила она. — Я так рада… Такой замечательный сюрприз, это растение просто чудесное. Самое лучшее из всех, которые у меня когда-нибудь были. Пристроим его в саду, когда вернемся домой.
— Папа тоже так сказал, — проговорил Робби. Потом повернулся и посмотрел на Эллен. — Извини, я был такой противный, — внезапно признался он. — Я не хотел, чтобы ты жила с нами. А папа стал таким несчастным, когда ты ушла. Я знаю, я виноват, но папа говорит, что ты на меня не сердишься…
— О, Робби, — вымолвила Эллен сквозь слезы, — ты не виноват, милый, не надо так думать. Ты просто не понимал, что происходит. Ты хотел, чтобы рядом была твоя мама, это понятно, потому что она любит тебя, очень любит, и я знаю, ты тоже ее любишь.
— Я люблю маму, но и тебя я тоже люблю.
— О! — Она снова поцеловала его. — Ты — мой большой мальчик, мой самый лучший мальчик. А это — мой маленький мальчик, еще один мой самый лучший мальчик.
Робби снова повернулся к брату.
— Он может спать в моей комнате? — поинтересовался он.
— Когда немного подрастет. А если ты будешь им сыт по горло, мы переселим его туда, где сейчас бабуля. Вдруг он будет тебе мешать, когда придут твои друзья?
— Да, — согласился Робби. — Я думаю, Спот полюбит его.
— Надеюсь, что так и будет, — кивнула Эллен.
— Так, что вы тут делаете? — Майкл вошел и уселся на край кровати. — Вы поговорили? — Он посмотрел на Робби.
Робби еще теснее прижался к Эллен.
— И что ты думаешь о малышке? — поинтересовался Майкл.
— Он славный, — ответил Робби, — а как его зовут?
Майкл и Эллен переглянулись. Затем Эллен повернулась к Робби:
— А почему бы тебе не выбрать ему имя?
— Не спеши, вспомни собаку, — предостерег Майкл.
— О Боже, — тихо вздохнула Эллен.
— Перестань, пап! — рассердился Робби. — Я не собираюсь называть его Спотом.
— Уже легче, — прокомментировал Майкл. — Так что ты можешь предложить?
— М-м-м… А как насчет того, чтобы назвать его Марвин?
— Марвин! — в отвращении завопил Майкл. — Ни за что!
Робби оглянулся на Эллен, которая сморщила нос и быстро дала ему подзатыльник.
— Ладно, — взволнованно закричал Робби, — почему нам не назвать его Деррик…
— И Дерриком я его не назову, — заявил Майкл.
