– Речь не только обо мне, – напомнила Морин. – Нас уже двое, и ты нужен нам обоим.
– Никуда я не денусь.
– Дилан, Чак и Донна тоже так думали. Не знаю, что ты затеял, и, наверное, не хочу знать, а все-таки осторожней там! Это уже не игрушки. Я не хочу нанимать частного сыщика, чтобы он обнаружил, что отец моего новорожденного ребенка превратился в Культю.
Барри не ответил. Эта мысль ему и самому приходила в голову. От нее становилось зябко.
– Возвращайся домой, к нам, – сказала Морин. – Жизнь всего дороже.
– Знаю. Не беспокойся, я не буду делать глупостей.
Обед был назначен на восемь. Барри решил поехать на машине. Мало ли, вдруг понадобится удирать. А если… с ним что-нибудь случится… пусть мерзавцы хотя бы помучаются, избавляясь от его внедорожника.
Он оставил машину на улице против председательского дома, на видном месте. Подходя к крыльцу, Барри испытал то же гнетущее чувство, что и раньше, только сейчас, вечером, оно стало еще сильнее. Мощные фонари освещали газон перед домом, и от этого темнота вокруг казалась совсем непроглядной.
Дверь открыл слуга. Нет, не слуга – доброволец. Ральф Хайберг, Барри встречался с ним в гостях у Рэя.
– Мистер Уэлч, входите, вас ждут.
Барри перешагнул порог.
– Ральф, что ты здесь делаешь?
Тот воровато покосился сперва влево, потом вправо. Барри даже решил, что он и впрямь ответит, но Ральф сказал:
– Идите за мной, пожалуйста. Мне всего месяц остался. Не хочу неприятностей.
Барри понимающе кивнул. Ральф провел его в комнату – видимо, гостиную.
Барри ожидал, что попадет в лабиринт сырых и мрачных коридоров, ведущих в некое жуткое тайное святилище, а вместо этого оказался в ярко освещенном просторном помещении. Комната была отделана в японском стиле – бамбуковые ширмы, низенькие столики, циновки на полу и подушки для сидения. Никаких ламп – свет шел со всех сторон сразу сквозь полупрозрачную бумагу, не оставляя теней.
Ральф, обойдя столики, отодвинул секцию ширмы. За ней открылась еще одна комната. Ральф отступил в сторону, пропуская посетителя вперед.
На ширмах Барри заметил какие-то надписи. Проходя мимо, присмотрелся и вздрогнул: вместо традиционной рисовой бумаги ширмы были обтянуты увеличенными страницами из устава ассоциации домовладельцев.
За следующей комнатой оказалась еще одна, и еще, и еще…
Все совершенно одинаковые. Ни стульев, ни диванов, ни телевизоров, ни книжных шкафов, ни кухни, ни ванной – только бесконечная череда гостиных с низкими столиками, циновками и оклеенными уставом ширмами. Наконец они пришли в комнату совсем без мебели. Голый дощатый пол и тусклые стены, не просвеченные насквозь. Бумажные ширмы впереди были красные, без всяких надписей. Из-за них доносились глухие стоны, перемежаемые редкими вскриками. Барри стало трудно дышать. Сердце как будто застряло в горле.
– Сюда, мистер Уэлч.
Доброволец отодвинул часть красной ширмы и ввел Барри в следующую комнату.
Вот примерно этого он и ожидал.
Огромное помещение, больше всего нижнего этажа в доме Барри. С высокого черного потолка кое-где свисают грязные электрические лампочки. Каменные стены. Некрашеные доски пола чем-то заляпаны – очевидно, кровью. В центре – углубление со стенками, обшитыми листовой сталью, пол в углублении засыпан соломой, а сверху у самого края расставлены ржавые железные столы, точно спицы сломанного колеса.
На столах разложены пилы, ножи и какие-то хирургические инструменты.
А в яме – Культи.
Все они непрерывно стонали и выли – то ли от боли, то ли в безнадежной попытке докричаться до окружающих. Шестеро мужчин и одна женщина – к счастью, Барри никого из них не знал. В первый миг, едва поняв, что перед ним, он испугался, что увидит в яме искалеченных Дилана, Чака и Донну, но корчащиеся среди опилок несчастные существа были ему совершенно не знакомы.
Ужасней всего было смотреть на безрукую, безногую женщину, чье обнаженное, покрытое синяками тело чудовищно напоминало ему Морин. Другие Культи копошились в соломе, натыкаясь друг на друга, а она лежала одна вплотную к стальной изогнутой стенке, безмолвно приоткрыв распухшие губы и не сводя застывшего взгляда с пыльной лампочки под потолком.
– Сюда, мистер Уэлч.
Барри, словно оглушенный, двинулся вперед. Он прошел почти вплотную к столу, на котором лежали плотницкий молоток с прилипшими кусочками плоти и костей, несколько грязных отверток и длинный зазубренный нож. Возле ямы Барри не удержался и посмотрел вниз. В соломе, где ползали Культи, он разглядел экскременты и кусочки чего-то похожего на тухлую рыбу.
Ральф остановился перед узкой металлической дверью в каменной стене и уставился себе под ноги, не глядя ни на дверь, ни на Барри, будто собираясь с силами. Сделав глубокий вдох, доброволец быстро протянул руку, схватился за громадную дверную ручку и рывком распахнул дверь. Затем со страхом в глазах кивнул Барри, приглашая его внутрь.
– Мистер Уэлч! – объявил он.
Здесь было еще темнее, чем в предыдущей комнате. Ни одной электрической лампы, только чадящие свечи в железных канделябрах по углам. Когда глаза привыкли к полумраку, Барри рассмотрел пыльную стеклянную витрину с чучелами кошек, собак, хомячков и попугайчиков – недозволенных домашних животных, конфискованных ассоциацией. По всей комнате виднелись искореженные обломки запрещенной в Бонита-Висте нормальной жизни: засохшие комнатные растения в разбитых горшках на скособоченной этажерке, опирающаяся на детский кукольный домик вешалка – с ее крючков свисали поломанные птичьи клетки.
В дальнем конце комнаты за дубовым столом восседали члены правления: шесть человек с Джаспером Колхауном в центре. На столе перед ними стояли высокие бокалы с темно-красной жидкостью и тарелки со странным, отталкивающего вида мясом. Вся картина напомнила Барри жутко искаженную «Тайную вечерю».
– Добро пожаловать на наше заседание! – возгласил Колхаун.
Члены правления согласно закивали. Здесь, в их природном обиталище, неестественная бледность странных лиц совсем не казалась чужеродной.
Под столом Барри разглядел прикованных к полу обнаженных женщин. Они отсасывали шестерым сидящим за столом.
Колхаун улыбнулся, перехватив его взгляд.
– Наши дамы-добровольцы, – пояснил он и добавил, кивнув на ту, что обслуживала его самого: – Это жена Ральфа. Верно я говорю, Ральф?
Доброволец стоически кивнул.
– Ваша Морин могла бы таким же образом отработать ваш долг.
Барри сделал вид, будто всерьез обдумывает предложение.
– А это не будет противоречить уставу? Я внимательно прочел вашу брошюру о сексуальных домогательствах…
Колхаун вскочил. Жена Ральфа под столом торопливо отползла в сторону.
