— Шарлотта Робертс, — подсказала Гвинет.
— Совершенно верно. На всякий случай я сказала тебе об этом заранее, когда ни о какой помолвке речь еще не шла, — для того, чтобы заблаговременно подготовить тебя к худшему. — Голос бабушки, до этого сильный и звучный, вдруг сорвался на шепот. — Когда ты сбежала с Найджелом Бэрри, я была раздавлена. Только тогда я поняла, как сильно ты должна была любить Джесона. Я никогда не верила в то, что тебе живется счастливо с твоим мужем, что бы ты ни писала в своих письмах. Твои письма… они были слишком веселыми, чтобы поверить в то, о чем ты пишешь. К тому же ты так редко упоминала в них имя своего мужа. А когда Джесон остался холостяком, я поняла, что и в его чувствах к тебе я тоже ошибалась.
Она надолго замолчала. Джесон пошевелился на своем стуле и сказал:
— Мне кажется, бабушка, что ты берешь на себя слишком много вины. Ты не могла знать ни о моих чувствах, ни о чувствах Гвинет. Мы сами сделали свой выбор и сами виноваты в своих ошибках.
— Ваши чувства! Да только слепой мог бы не заметить, как вы относитесь друг к другу! — сердито пристукнула своей тростью бабушка Рэдли. — Стоило Гвинет войти в комнату, как у тебя на лице появлялась улыбка, Джесон. Стоило войти тебе, и начинала улыбаться она. Знали бы вы, сколько бессонных ночей я провела, ожидая, чем же это все закончится! Вы были так молоды и так влюблены друг в друга! Безумцы, вот как я вас тогда называла.
— А что ты думаешь о нас теперь, бабушка? — улыбкой спросил Джесон.
Она снова ударила тростью:
— Я слишком стара, чтобы не спать по ночам. Слишком стара, чтобы караулить в коридоре. Слишком стара, чтобы следить, в чьей постели спит каждый из вас. А вы, в свою очередь, уже достаточно взрослые люди, чтобы делать свой выбор. Честное слово, не понимаю, что вы медлите? Ну, ладно, я свела вас вместе. Дальнейшее, извините, не в моих силах.
Она оперлась на трость и с усилием поднялась на ноги.
— Адвокат сказал, что ты готова была раскрыть тайну завещания, когда придет время, — сказал Джесон. — Когда это должно было случиться, бабушка? Надеюсь, не после твоей смерти?
— Дурак. После вашей свадьбы, разумеется, — сердито фыркнула бабушка.
— Иными словами, деньги, которые предназначались для Гвинет и Марка, должны были вернуться ко мне?
— Конечно. А как иначе?
— Тогда я хочу получить их немедленно. Может быть, поедем в банк вместе?
Бабушка замерла как вкопанная и тихо спросила:
— Ты хочешь сказать…
— Да, бабушка, именно это я и хочу тебе сказать. Не хочешь пожелать нам с Гвинет счастья?
Бабушка Рэдли тяжело опустилась назад на свой стул. На секунду лицо ее осветилось радостью, но только на секунду. В следующий миг ее глаза яростно засверкали.
— Как ты смел лишить меня такого удовольствия — свадьбы?
— Зато тебе не нужно будет теперь высматривать в коридоре, кто куда отправился спать, — парировал Джесон.
Гвинет ожидала грома и молнии, но вместо этого бабушка Рэдли вдруг расхохоталась.
— Ну, что ж, — сказала она. — Все равно уже дело сделано. Разумеется, я желаю вам счастья. Подойдите, я хочу поцеловать вас.
Спустя несколько мгновений в комнату ворвался Марк. Увидев, что бабушка вытирает его матери нос своим огромным мужским платком, он испугался и закричал:
— Мама! Что с тобой, мама?
— Джесон все тебе расскажет, — сквозь слезы ответила Гвинет.
Она посмотрела на Джесона и кивнула. Тот набрал в грудь побольше воздуха и опустился на корточки перед Марком, чтобы смотреть на него глаза в глаза.
— Что бы ты сказал, Марк, если бы узнал, что… — Он беспомощно оглянулся на Гвинет и продолжил: — Помнишь, ты как-то спрашивал меня, почему я не женюсь?
— Да, — кивнул Марк. — И ты ответил мне, дядя Джесон, что ждешь свою Прекрасную Принцессу.
— И я дождался ее. Понимаешь, Марк, я женюсь.
— Нет! — закричал Марк, и его лицо покраснело от гнева. — Ведь я так хотел, я молился о том, чтобы ты женился на моей маме!
* * *
Гвинет и Джесон склонились над кроваткой, в которой спал их сын.
— Кто бы мог поверить, — сказал Джесон, — что все окажется так просто?
Гвинет задула свечу, и они рука об руку вышли из спальни Марка. Подходя к спальне — теперь уже их спальне, — Гвинет негромко заметила:
— Я же говорила, что Марк просто обожает тебя.
— Я не успел еще спросить, станет ли он называть меня папой, как он тут же согласился и весь вечер меня только так и называл.
— И он считает теперь, что я и есть та самая Прекрасная Принцесса.
Они вошли в спальню, заперли за собой дверь, и Джесон сказал, обнимая жену и улыбаясь:
— Знаешь, по-настоящему я стану счастлив только тогда, когда Марк узнает, что я и есть его настоящий отец.
— Не думаю, что с этим будут сложности. Меня больше беспокоит бабушка. Как мы ей сумеем объяснить, что Марк — ее родной, настоящий внук?
— Она уже знает, — усмехнулся Джесон. — Нет, я ничего не говорил ей, но ты же знаешь нашу бабушку. Ей достаточно было один раз взглянуть на Марка, чтобы все понять.
—Ох.
— И поверь, она не собирается это скрывать. Она хочет, чтобы весь мир узнал об этом. И я тоже хочу этого.
Гвинет скинула ночной халат, взяла Джесона за руку и повела его к кровати.
— Не хочу больше говорить ни о Марке, ни о бабушке, — сказала она. — Поговорим лучше о нас.
— А я вообще не хочу больше разговаривать.
— Но, Джесон, кто-то из нас должен первым сказать эти три слова, и я хочу, чтобы это был ты.
— Я тоже думал об этом, — ответил он, почесывая подбородок, — но почему-то мне казалось, что это должна быть ты.
— Почему я?
Он нежно поцеловал ее в шею и нежно проворковал:
— Потому что за тобой должок, Гвин. — Он поцеловал ее в губы и добавил: — Ты задолжала мне долгие пустые годы, что я прожил без тебя, годы, когда я думал, что ты счастлива с Бэрри. Долгие годы без любви — что может быть ужаснее, Гвин! Ну, что, теперь ты согласна, что первое слово должно быть за тобой?
— Согласна, — ответила Гвинет. На сердце у нее пели птицы. — Я люблю тебя, Джесон Рэдли. Люблю всегда и буду любить до последнего вздоха. Что ты мне на это ответишь?
Он положил ей руку на плечо и выпалил, глядя Гвинет в глаза:
— Я люблю тебя.
Затем было несколько восхитительных минут, а когда они немного отдышались, Джесон поднялся локте и сказал, глядя на Гвинет сверху вниз:
