– Гораздо больше ее обрадует то, что твоя шкура осталась целой и невредимой, – возразил Кейс. Хантер расплылся в улыбке.
– А вам не составит труда проводить меня до ближайшего дилижанса или железнодорожной станции? – спросила Сара.
Повисшая после ее слов тишина показалась такой плотной, что, казалось, на нее можно сесть.
– Коннер мог бы это сделать, но он не сможет по крайней мере несколько дней взобраться на лошадь, – спокойным тоном добавила Сара. – Так же и Ют.
– О чем ты говоришь? – с недоумением спросил Кейс.
– О поездке.
– Если ты беспокоишься о том, чтобы положить серебро в банк, то я отвезу его сам.
– Спасибо. Теперь мне не придется беспокоиться об этом. – Она снова повернулась к Хантеру:
– Если вы очень спешите и хотите добраться до Невады как можно быстрее, я могу спать в седле. Я нисколько не задержу вас.
Хантер посмотрел на Кейса. Его лицо было бледно, а глаза прищурены то ли от гнева, то ли от боли.
– Переговорите об этом с Кейсом, – сказал Хантер. – А затем, если вы не измените свое намерение ехать, я готов сопроводить вас до любого нужного вам места.
– Это излишне, – сказала она. – Всего лишь до ближайшей…
– Куда угодно, – перебил ее Хантер, – Это самое меньшее, что я могу сделать для женщины, которая спасла жизнь моему брату.
– За это я была вполне вознаграждена.
– Ют, Коннер, пойдемте со мной! – сказал Хантер. – Мы здесь мешаем.
Сара стала было возражать, но затем пожала плечами.
– Сестра?
– Иди с Ютом и Хантером, – приказала она Коннеру. – Я скоро присоединюсь к тебе.
– Я оседлаю одного из мулов, – сказал Хантер. – Но если он вам понадобится, мой брат круглый дурак.
Мужчины один за другим вышли из хижины, оставив Сару наедине с тем, кого она любила. И кто не любил ее.
– Что за чертовщину ты затеяла? – сразу же набросился на нее Кейс.
– Я собираюсь купить землю и разводить лошадей. Может быть, в Калифорнии. Или в Орегоне.
– Но это полная бессмыслица!
– Для меня это имеет большой смысл. Мне по душе заниматься хозяйством.
Кейс нетерпеливо махнул рукой.
– Ты прекрасно понимаешь, что именно я имею в виду! У тебя заложена основа ранчо. Если ты хочешь разводить лошадей, то Сверчок лучший из жеребцов на всей территории к западу от Миссисипи.Сара тяжело вздохнула. Как ни хотелось ей уйти от неприятных объяснений, избежать их не удастся.
Черт бы побрал Хантера, устало подумала она. Зачем ему понадобилось, чтобы они с Кейсом перед расставанием стали кричать друг на друга?
– Ранчо «Лост-Ривер» не мое, – сказала она.
– Половина его…
– …принадлежит тебе, – перебила Сара Кейса. – Вторая половина принадлежит Коннеру.
– Что?!
При других обстоятельствах подобное изумление на лице Кейса Сару лишь позабавило бы. Сейчас она испытывала только боль и горечь.
– Я отдала половину ранчо Коннеру, после того как он… как Хэл умер, – пояснила она.
– Ты знала, что он убил твоего мужа?
Веки у Сары дрогнули.
– Я знала лишь то, что один из них вернулся домой. Я благодарю Бога за то, что выжил Коннер.
– Хэл пытался ударить его револьвером. Коннер стал защищаться. Револьвер выстрелил… Несчастный случай.
Сара качнулась и прерывисто вздохнула.
– Спасибо, – прошептала она. – Я все время верила, что брат не убивал человека из-за меня. Но я так была благодарна…
Кейс подскочил и сжал ее плечи, словно опасаясь, как бы она не упала.
– Забудь всю эту чушь про отъезд, – грубовато сказал он. – Коннер и я потеснимся, и каждый будет иметь по одной трети ранчо.
– Нет.
Кейс заморгал, затем прищурился, глядя на Сару через узкие щелки своими серо-зелеными глазами.
Встретившиеся с его взглядом глаза Сары были цвета облаков во время бури. Если всего лишь мгновение назад она могла показаться слабой и беззащитной, то сейчас этого никак нельзя было сказать.
– Почему нет? Коннер первый предложит.
– Как тебе видится твое будущее? – резко спросила она. – Ты намерен пользоваться всеми… м-м-м… как бы это сказать… домашними удобствами и не иметь никакой ответственности?
На скулах Кейса выше бороды появились красные пятна. Он отпустил Сару и сделал шаг назад, как если бы вдруг обжегся о нее.
– Я не это имел в виду, – возразил он.
– А что ты имел в виду?
Кейс нервно провел рукой по волосам, и при виде этого жеста сердце у Сары сжалось от любви к этому человеку и оттого, что она навсегда его теряла.
Однако лицо ее осталось бесстрастным.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – сказал он.
– Положи то, чего тебе хочется, на одну руку и плюнь на другую и посмотри, что весомее, – с иронией повторила она фразу, которую когда-то слышала от Кейса.
– Проклятие! Ты не хочешь меня выслушать!
– Потому что ты рассуждаешь очень сумбурно.
– А ты?
– А я рассуждаю логично. Ты не хочешь жениться, потому что это означает появление детей.
Кейс тяжело засопел.
– Ты не хочешь заниматься любовью, потому что рано или поздно я забеременею.
Кейс молчал.
– Мы не можем сделать вид, что никогда не были любовниками, – продолжала Сара. – По крайней мере я не смогу… То, что ты дал мне, – это полет сокола. Я не в силах вынести такого положения, когда радость и наслаждение совсем рядом и в то же время недостижимы.
– Сара… – прошептал Кейс.
Надеясь лишь на чудо, Сара подождала.
Но Кейс больше ничего не сказал.
Да это и не требовалось. В ее памяти всплыли сказанные им однажды слова: «У меня не осталось любви. Я не хочу любить. Я никогда не полюблю то, что может умереть».
– Теперь тебе ясно, почему я не могу остаться, – сказала Сара, отворачиваясь от Кейса. – Я могу жить, не будучи любимой тобой, но я не в силах вынести твою ненависть… Скажи Хантеру, что я готова выехать прямо сейчас.
– К черту Хантера! Ты лучше подумай о Коннере!
– Ты был прав в отношении Коннера. Он не хочет ехать в восточные штаты на учебу.
Чертыхнувшись себе под нос, Кейс процедил сквозь зубы:
– Я не об этом спрашиваю.
– Мой брат не удивится. Он знает, что ты меня не любишь.
– Я говорю о том, что Коннер еще мальчишка, – раздраженно сказал Кейс. – Он нуждается в тебе.
