— Маловато будет. — изрек он.
— Может у кого еще чего спрятано? — Гаушкин тоже с тоской посмотрел на бутылку.
— У меня точно нет. — Калина был категоричен, и ему все поверили.
— Надо в Грозный смотаться за водкой. — предложил Молодцов.
— Лучше в Червленную, там дешевле. — Мячиков был мрачен как все.
— Ну, давай, разливай! — Вадим кивнул Курдибанскому, который крутил бутылку, рассматривая этикетку.
Разлили. Все крякнули. Хорошо, но мало.
— Как слону дробина. — заметил Калина.
— Ни уму, ни сердцу. — подтвердил Разин
Никто не ел. Так, больше ковырялись в стоящих котелках, выискивая волоконца тушенки.
— Что делать будем? — первым нарушил гробовое молчание Вова Гашкин.
— На разведку ехать надо! — Марченко оторвался от котелка.
— Как? — Мячиков посмотрел на часы — Время уже к пятнадцати ноль-ноль подходит. Скоро темнеть начнет. Раньше думать надо.
— А нас сейчас никто и не ждет там. — Курдибанский подхватил идею Марченко
— Они ждут разведку утром, но не вечером. — Калина вклинился в разговор.
— А на чем поедете? — Мячиков скептически отнесся к этой авантюре. — БТР нельзя выгонять. Как только начнете суетиться, так наблюдатели тут же сообщат Хачукаеву.
— Суеты не будет. — кивнул Марченко — Мы возьмем вашу машину, что под окнами стоит, «шестерку».
— Вы дороги не знаете, то, что на карте — это одно, я дорогу знаю! — Калина распрямился.
— А кто тебе сказал, что мы тебе машину отдадим, а? — я любил эту машину — Эту операцию. Проводит ФСБ, вот и будем проводить ее. Плюс есть масса нюансов, в которые, извини, мы тебя не посвящали.
— Видеокамера есть? Или свою брать? — Курдибанский внимательно всматривался в свернутую карту — склейку, он внимательно рассматривал въезд в Старые Атаги.
— Есть камера. У духов на зачистке взяли. — Ступников кивнул.
— Там еще много кассеток прихватили, они у моих бойцов. Как мальчонка лет девяти становится мужчиной, стреляя в голову пленному солдату. Как колонну расстреливают, а потом раненым головы режут. Я бы такие кассеты круглосуточно по первому каналу телевизора крутил, чтобы поменьше слезливых правозащитников стало в России. — Калина был злой, то ли от того, что его не берут с собой, то ли вспомнил про кассеты.
— Я не могу позволить вам такое безумие. — Мячиков был строг.
— Твоя «шестерка» быстро бегает? — Марченко обратился ко мне.
— Нормально.
— Поехали, смотаемся, заодно посмотрим подступы. Саша Ступников, ты снимать на видеокамеру умеешь?
— Умею, конечно.
— Значит, будешь оператором.
— Так, времени посмотри сколько, — вмешался Мячиков, — три часа. Пока доберетесь по разбитой дороге, потом назад, плюс по вражескому селу крутиться будете. Стемнеет.
— Берем ответственность на себя! Поехали!
— Станцию хоть возьмите!
— Возьмем, но, боюсь, из-за перепада высот ни хрена она не возьмет.
— Вы хоть бронежилеты возьмите.
— Пока доберемся до своих, возьмем «броники», да, назад — полчаса уйдет, и в «Жиге» неудобно сидеть в «броне». Быстро. Туда-назад. До темноты должны успеть. По коням! Сезон охоты на «Шейха» открыт!
И мы поехали. Я сидел за рулем, Саня Ступников рядом со мной возился с видеокамерой, Курдибанский и Марченко — сзади.
Спецназовцы не стали надевать бронежилеты, которые им предлагали взять у солдат отделения охраны, взяли свои автоматы с глушителями, они их называли «Вал», наверное, от слова «валить», радиостанцию.
Мы въехали в Старые Атаги. Обычная жизнь. Народ ходит, и боевиков не видать. На въезде только оборудовано пулеметное гнездо, виден пулемет, но не видно хозяина. Саша все это тщательно заснял. Те, окопы, что отрыли наши солдаты на въезде в село, дооборудовали, довели «до ума». Хорошо же мы им помогли в этом деле.
— Ни блок-постов, ни проверки документов, не ждали. — Ступников откомментировал.
— _А, может, просто заманивают, типа «вэлком». — Марченко был хмур и сосредочен.
Поехали по центральной улице. Карту брать с собой не стали, адреса выучили наизусть. Эта карта мне в память врезалась. Дома, отмеченные на карте как «духовские», Саша снимал очень тщательно.
— Ты соседние сними тоже, может, оттуда придется заходить, или бандиты туда уйдут, — надо, чтобы мы знали, — инструктировали его с заднего сиденья «спецы».
— Да снимаю я, снимаю. Дорога плохая, камера дергается.
— Ничего страшного, мы покадрово потом рассмотрим.
— Смотри, какая-то сволочь выбегала и спряталась назад! — закричал Саша, показывая пальцем, не прекращая снимать.
— Где?
— Да вон, возле универмага, ну, возле сельмага.
— Давай туда, в проулок, посмотрим, что за гады такие!
— Давай! — я крутанул руль и добавил газа.
Там стоял КАМАЗ, рядом с ним человек двадцать вооруженных духов, они тут же открыли по нам огонь.
— Назад! Засада! — заорал Борис.
— Хуль! Сзади «таблетка».
— Стреляй!
Сзади нашу машину подпер «УАЗ-санитарка». Открылись задние двери и там тоже человек пять. «Передние» духи прекратили огонь, боясь попасть в своих.
Мы начали стрелять. Я из автомата, Саня из своего ПМ, «спецы» — из «Валов».
— Уходите! Мы прикроем! — орал Саша.
— Давай на хуль, давай, мужики! — орал Борис. — Валим отсюда!
— Серега, ты что заглох, Серега! — орал Саша…
Калиниченко
Мы не дождались контрразведчиков до заката, и наутро, наплевав на запрет прокуратуры, двинулись в Старые Атаги. Нас уже встречала делегация из старейшин и главы Администрации села.
Мы им выдвинули ультиматум, чтобы отдали сами, добровольно контрразведчиков и тех, кто их захватил.
Для духов контрразведчики — лакомый кусок, его всегда можно обменять на видного духа, пусть даже тот сидит в тюрьме на «Большой Земле», потребовать выкуп, любой контрразведчик и знает очень много. И поэтому мы не сомневались, что мужики живы, ранены, но живы.
Старейшины заявили, что ничего не знают. Ну, ладно, гады, сами напросились!
Мы начали чистить деревню. На краю села, возле реки нашли сожженную машину, а рядом… Рядом два тела. Ступникова и Каргатова.
Мы знали, что у духов ничего святого нет. И хоть душили нас слезы, но послали вначале инженерную разведку. Тела оказались заминированы, и если бы их даже сдернули «кошками», то сработали бы два мощных фугаса, и от нас не осталось и мокрого места. Под каждой миной был зарыт снаряд.
