Глава 71
Миша
Я успокоился, только когда вещи Ларисы стояли в квартире, которая раньше была моей. Теперь наша. Надо будет потом еще из гостевой спальни сделать комнату для Матвея. Гостей можно и в гостиной поселить. А может, нам нужен будет дом? Ладно, что-то расхорохорился слишком.
— Мур, гардеробная в нашей спальне полупустая, мои три рубашки и пару брюк сдвинь куда-нибудь на Камчатку, все остальное твое. Есть две гардеробные еще отдельно, не в спальне. Они вообще пустые. И еще, давай без стесняшек, сама походи, пошарься по квартире, загляни в каждый угол и посмотри, где и что.
Смотрю на Ларису, а она будто впервые здесь. Стоит вся растерянная и не знает, куда себя деть. Вот и что с ней делать? По глазам ведь вижу, что уже жалеет и думает, как бы свалить.
Хер там плавал, я тебя отпущу уже.
— У меня для тебя сюрприз, — говорю с хитрой улыбочкой, чтобы разрядить ситуацию и немного расслабить свою трусиху. — Тут один товарищ тебя заждался давно.
— Товарищ? — Лара оглядывается по сторонам.
— Идем, — начинаю откровенно ржать. — Только глаза закрой.
Подвожу ее к кухонной зоне и едва ли держусь, чтобы не сложиться пополам от смеха.
— Открывай глаза!
Мурашка открывает, и ее взгляд падает на полочку, на которой красуется намытый, начищенный, хоть это ему и не сильно помогло… дуршлаг.
— Потап! — восклицает она и тут же затыкает рот рукой.
— Ага. Теперь это его законное место в нашем доме, — улыбаюсь и приобнимаю Лару со спины. Складываю руки на ее, пока еще, плоском животике.
* * *
Стоим с Мурашкой у открытой двери в ожидании моих родителей и Юльки. Нервничает безумно. Я же стою с невозмутимым видом. Хочется, конечно, сказануть что-то в своей манере, но понимаю, что еще больше ее заведу.
Лифт открывается, и мои родные с сияющими улыбками идут нам навстречу.
— Папа! — кричит дочь и бросается на меня. Тут же отрывает голову и смотрит на Мурашку. — Лариса, привет!
Подхватываю свою малышку на руки и пару раз подбрасываю в воздухе.
— Привет, солнышко мое, — зарываюсь носом в мягкие волосы дочери и тяну родной запах.
Скучал невозможно по ней.
От всего происходящего ловлю нереально счастье. Сейчас рядом мои самые близкие люди. Кажется, лучше уже и быть не может.
— Мам, Пап, привет! — обнимаю своих и тут же перевожу все внимание на смущенную Мурашку. — Моя Лариса! — выдаю с гордой улыбкой. — Ларис, это мой отец — Александр Степанович и мама — Виктория Львовна.
— Очень приятно! — щебечет она, заливаясь краской еще больше.
Родители подходят к Ларе, обнимаю и целуют ее, моментально принимая. Правильно, она уже своя. В стае.
Так и тянет с порога огорошить всех новостью о Матвее, но нет. Шокировать буду позже. Да и Мурашка не одобрит.
— Давайте уже свалим из коридора, — командую толпой. — Юлек, иди в ванну после поезда и переодеваться.
— Я могу искупать, — тут же вызывается Лариса.
Хитренькая, решила сбежать.
— Идем! — кричит Юля и тут же тянет ее за собой.
В ресторан никто не захотел. Поэтому обед проходит дома, в теплой обстановке. Мама и Лара быстро нашли общий язык. Да и Юлька никому скучать не даст. Не ребенок, а звезда. И вот, когда трапеза подходит к концу, понимаю, что уже не в силах молчать. Бросаю взгляд на Мурашку. О чем-то переговаривает с мамой. Дочь сидит у бабули на коленях.
— Ну вот, кажется, женщин в нашей семье теперь больше, — посмеивается отец, подхватывает со стола пластик копченой колбаски и закидывает себе в рот.
— Ну с этим бы я поспорил, — отбиваю и подмигиваю ему.
— Да ладно? — понижая голос, придвигается ко мне ближе и сразу берет со стола бокал с коньяком.
— Вы это, что с Ларисой ребенка ждете? Когда успели? — посыпал он вопросами, только усы ходуном заходили.
Встаю из-за стола, беру в руку бокал и стучу по нему вилкой, чтобы привлечь всеобщее внимание.
— Так, фэмили*! — обхожу стол и встаю позади Мурашки. Кладу руки ей на плечи. — У нас для вас две новости, — подаюсь немного вперед и поглядываю на ее испуганную мордашку. Киваю. — Первая, я сделал Ларисе предложение. Юля, погоди, не прыгай. Да, вы все правильно поняли, скоро у нас будет свадьба. Дочь, Лара теперь тоже наша семья, — касаюсь губами макушки будущей жены, которая сейчас больше похожа на дрожащего кролика. — Вторая новость, скоро наше семейство станет больше. Юлек, у тебя будет маленький братик. Пап, мам, готовимся к внуку.
— Миша, мы еще не знаем пол ребенка, — бурчит ожившая Мурашка.
— Ну, да. Мы еще точно не знаем, но я думаю, там парень сидит.
Оглядываю всех. Замерли. Даже моя Юлька, что и вовсе странно. Подхожу к дочери и беру ее на руки.
— Солнышко, ну и чего ты притихла?
Моя малышка вдруг отворачивается и начинает плакать, быстро переходя на рыдания.
— Эй, принцесса, ты чего? — мягко хлопаю дочь по спинке.
— Если будет братик, ты будешь любить его больше! — заикаясь выкрикивает она.
— Да с чего ты взяла? — усмехаюсь ее логике.
— Потому что он новый! Все любят новое больше.
Повисает тишина, после которой все семейство отзывается тихим, добродушным смехом.
Нет, я, конечно, переживал, как воспримет дочь все новости. Но, чтобы ее волновало именно это… Да уж. Ищу глазами Лару. Стоит бледная как бумага. Стопроцентно уже второй раз за день мысленно собирает свои вещи и готовится бежать в любую минуту. К счастью, через какое-то время она берет себя в руки, подходит, и мы вдвоем успокаиваем Юлю. Родители не вмешиваются, только умиленно смотрят со стороны и о чем-то переговариваются между собой.
— Значит, братик сидит у тебя в животе? — успокоившись, спрашивает малышка Ларису и щупает ее живот. — Папа подарил тебе семечко и ты съела его? Теперь оно будет расти?
— Угу, — кивает Мурашка. — С каждым месяцем мой живот будет расти все больше.
— А он не лопнет?
— Нет, что ты! Когда придет время, малыш сам попросится на свет.
— А как он из тебя выйдет? — Юля косится на меня и родителей, протискивается ближе к Ларе. — Ты им покакаешь? — выдает шепотом, который, конечно же, все слышат.
Лицо Ларисы вытягивается, и я вижу, что она впадает в оцепенение, не зная, как ответить на вопрос Юли. Сдерживая смех, обнимаю своих девочек.
— Когда придет время, Лариса поедет в больницу, и врачи помогут малышу выйти из животика.
К великому счастью, дочь больше не задавала вопросов, на которые я и сам не уверен,
