Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Рассекая толпу, построение метательным молотом неслосьвперед; никто не смел встать на его пути, и даже ганзейские пограничники молчарасступались перед ним. Гомер решил идти вслед за колонной — надо былоудостовериться, что Саша не попробует ничего предпринять. Прогонять стариканикто не стал, внимания ему было не больше, чем шавке, с лаем бегущей задрезиной.
Ступив в туннель, трое в голове колонны зажгли фонари намиллионы свечей, выжигая тьму впереди. Никто из них не заговаривал, тишина быладавящей, противоестественной. Разумеется, выучка; но старика не оставлялоощущение, что, оттачивая навыки тела, у этих людей подавляли навыки души. Итеперь перед ним был совершенный механизм для умерщвления, все элементыкоторого были безвольны, и только один, внешне неотличимый от прочих, неспрограмму. И когда он скомандует «огонь», остальные, не раздумывая, предадутогню и Тульскую, и любую другую станцию, и все живое на них.
Слава Богу, они шли не тем перегоном, где застрял поезд ссектантами. Несчастные получили небольшую отсрочку перед Судилищем: сначаларасправятся с Тульской, и только потом возьмутся на них.
Повинуясь незаметному для Гомера сигналу, колонна внезапносбавила шаг. Через минуту и он понял, в чем дело: станция была уже совсемблизко. Прозрачную, как стекло, тишину гвоздем проскребали чьи-то истошныевопли…
И еще, еле слышная, абсолютно неуместная, заставляя старикасомневаться в своем рассудке, навстречу пришельцам по капле сочиласьудивительная музыка.
* * *
Трубка проглотила старика целиком; ничего, кромепрерывистого голоса, квакающего в ее динамике, он не замечал. И Саша решила,что более удачного момента для побега ей уже не подыскать.
Бочком она выбралась из приемной, дождалась снаружи Леонидаи повела его за собой — сначала к переходу на Серпуховскую, потом — в туннель,который отведет ее к тем, кто в ней нуждался. К тем, чьи жизни она могласохранить.
И еще он должен свести ее с Хантером.
— Тебе не страшно? — спросила Саша у музыканта.
— Страшно, — улыбнулся тот. — Но зато у меня естьподозрение, что я наконец-то делаю что-то стоящее.
— Ты ведь не обязан со мной идти… А вдруг мы умрем? Ведьможно сейчас взять и остаться на станции, не ходить никуда!
— Будущее человека сокрыто от него. — Леонид с ученым видомткнул пальцем вверх, надул щеки.
— Ты сам решаешь, каким оно будет, — возразила Саша.
— Да брось, — усмехнулся музыкант. — Мы все — просто крысы,которые бегут по лабиринту. В ходах устроены дверцы-задвижки. И те, кто насизучает, иногда поднимают их, иногда опускают. И если сейчас дверца наСпортивной опущена, тебе туда нипочем не попасть, скребись сколько хочешь. Аесли за следующей дверцей капкан, ты в него все равно угодишь, даже если будешьчувствовать неладное, потому что другого пути нет. Весь выбор — бежать дальшеили подохнуть в знак протеста.
— Неужели тебе не обидно, что у тебя такая жизнь? —нахмурилась Саша.
— Мне обидно, что строение позвоночника не позволяет мнезадрать голову вверх и посмотреть на того, кто ставит эксперимент, — отозвалсямузыкант.
— Нет никакого лабиринта. — Саша прикусила губу. — А крысымогут прогрызть даже цемент.
— Ты бунтарка, — засмеялся Леонид. — А я приспособленец.
— Неправда. — Она покачала головой. — Ты веришь, что можноизменить людей.
— Я хотел бы в это верить, — возразил музыкант.
Они миновали брошенную в спешке заставу: в незатушенном, ещедышащем костре переливались головешки, тут же валялся засаленный, замятыйжурнал с голыми людьми, и, полусодранный, сиротливо свисал со стены походныйганзейский штандарт.
Еще минут через десять наткнулись на первый труп. В мертвомбыло трудно узнать человека. Он раскинул свои ноги и руки, такие жирные, чтоодежда лопалась на нем, широко, как будто очень устал и хотел отлежаться. Лицоего было страшнее морды любого из чудищ, которых Саша успела увидеть за своюжизнь.
— Осторожно! — Леонид схватил ее за руку, не подпуская кмертвецу. — Он заразный!
— Какая разница? — спросила Саша. — Ведь есть же средство!Мы идем туда, где все заразные.
Впереди загремели выстрелы, послышались далекие крики.
— Мы очень вовремя, — отметил музыкант. — Похоже, они дажене стали дожидаться твоего друга…
Саша испуганно посмотрела на него, потом страстно, убежденносказала:
— Ничего, надо просто сказать им! Они думают, что всеприговорены… Надо просто дать им надежду!
У распахнутой створки гермоворот в землю глядел еще одинубитый — на сей раз человек. Рядом с ним отчаянно перхал и шипел железный ящикпереговорного устройства. Кажется, кто-то пытался добудиться дозорного.
На самом выходе из туннеля, укрываясь за разбросаннымимешками, лежали несколько человек. Кажется, среди них был один пулеметчик ипара стрелков с автоматами — вот и вся плотина.
А дальше, впереди, там, где тесные туннельные стеныраспахивались, где начиналась платформа Тульской, бурлила страшная толпа,наседая на осажденных. В ней были вперемешку и зараженные, и обычные, и люди, иисковерканные болезнью уроды. У кого-то были фонарики, другие уже не нуждалисьв свете.
Те, что лежали, обороняли туннель. Но патроны у нихкончались, выстрелы звучали все реже, и обнаглевшая толпа подбиралась ближе иближе.
— Подкрепление?! — обернулся к Саше один из осажденных. —Пацаны, они дозвонились до Добрынинской! Подкрепление!
Многоголовое чудище тоже заволновалось, надавило…
— Люди! — закричала Саша. — Есть лекарство! Мы нашлилекарство! Вы не умрете! Потерпите! Пожалуйста, потерпите!
Толпа сожрала ее слова, рыгнула недовольно и снова двинуласьна оборонявшихся. Пулеметчик зло стегнул ее очередью, несколько человек состонами сели наземь, другие огрызнулись автоматными очередями. Бурля, массанеудержимо подалась вперед, готовая затоптать, разорвать и осажденных, и Сашу,и Леонида.
Но что-то случилось.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
