сказать? У меня горячее тело и симпатичное личико, так с чего бы мне быть преданной одному мужчине? Конечно, я манипулирую тобой. Конечно, я просто хочу переспать. Конечно, я уйду. Почему ты должен доверять мне, когда я такая чертовски легкодоступная? — Она делает глубокий, прерывистый вдох. — Я слышала, что сказала тебе Эми.
Я закрываю глаза.
— Ох, — тихо говорю я. — Милая…
— Не надо тут твоего «милая», — кричит Лейла, и ее голос эхом разносится по огромному номеру. — Послушай, я знаю, ты не хочешь этого слышать. Но твоя бывшая жена — осуждающая, черствая, жестокая сука. Когда мне было шестнадцать, она обращалась со мной так, словно я вавилонская блудница. И тем не менее ты предпочитаешь верить ей, а не мне?! Вы с ней уже не в отношениях, но ты принимаешь ее сторону?!
— Лейла, я не принимаю ее сторону…
— Еще. Как. Принимаешь. — Лейла качает головой, на ее лице отражается боль. — Я не просто какой-то случайный секс, Люк. Долгое время я думала, что это так. Но ты заставил меня понять те части себя, о существовании которых я даже не подозревала. И теперь ты бросаешь меня, потому что думаешь, что я слишком, черт побери, сексуальна для тебя? — заканчивает она дрожащим голосом.
Я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.
— Мне так жаль, что ты услышала, как Эми говорила о тебе, но я, честно говоря, не поверил ничему из того, что он сказала.
— Разве? Потому что этим утром ты целовал, обнимал и обращался со мной так, словно я что-то значу. А теперь ты ведешь себя так, будто я никогда ни для кого не буду значить больше, чем просто интрижка. Потому что я хорошенькая.
Моя головная боль усиливается.
— Лейла, это должно было быть всего лишь учебным…
Ярость озаряет ее лицо.
— Перестань так говорить! Перестань вести себя так, будто все это у меня в голове! Зак поступил также, и я не позволю тебе заниматься этим дерьмом. Я знаю, что это неправда. — Швырнув свой чемодан на матрас, она пересекает комнату и встает прямо передо мной. Вблизи я вижу следы слез на ее лице. — Посмотри мне в глаза, — требует она, — и скажи, что я тебе безразлична в романтическом плане. Скажи, что между нами ничего нет. Скажи, что это все у меня в голове.
Проходит несколько секунд.
— Я не могу, — шепчу я хриплым голосом.
Лейла наклоняется ближе. Я вдыхаю ее теплый аромат.
— Скажи мне, что не понимал, что мы переходим черту. Скажи мне, что не знал, что я влюбляюсь в тебя.
Я облизываю губы и признаю:
— Не могу. Я знал.
Конечно, я знал. Мы все знали. Единственная причина, по которой мы пригласили Лейлу на этот импровизированный отдых, заключалась в том, чтобы поухаживать за ней. Мы угощали ее клубникой на шелковых простынях не по дружбе. Это не было сознательным планом — мы не настолько жестоки — но, честно говоря, какая еще может быть причина? Глупый эксперимент с фальшивыми отношениями точно не предполагал то, что мы будем связывать Лейлу или отправлять на свадьбы с игрушками внутри. Мы не можем обсуждать такие вещи в подкасте. Так что мы не имеем права притворяться удивленными тем, что у бедной Лейлы начали появляться настоящие чувства. Это то, чего мы хотели.
Мы пытались заставить ее влюбиться в нас. Потому что мы все хотим ее.
Ее плечи поникают.
— Да. Ты знал. Все знали. — Лейла топает обратно к кровати, захлопывает чемодан и застегивает молнию. У меня болит сердце. Я ненавижу это. Ненавижу, сколько боли ей причиняю, но я не знаю, что еще могу сделать. — Вы разыграли меня. Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы довериться.
Покраснев, Лейла хватается за ручку чемодана, стаскивает его с кровати и волочет по толстому ковру к выходу. Я смотрю, как она выходит в коридор. Отчаяние вскипает во мне.
— Я не могу погрязнуть в этом снова, — выпаливаю я. — Мне жаль. Я бы хотел, но не могу.
Лейла оборачивается в дверях, ее лицо похоже на маску.
— Объясни.
— Я… На свадьбе я понял, что не смогу пережить все это снова. Я не могу позволить себе влюбиться в кого-то и смотреть, как наши отношения медленно угасают. Не могу. Это сломает меня. — Она не двигается. Я продолжаю. — Когда мы развелись, я потерял не только Эми. Я потерял целую жизнь. Племянниц и племянников. Бабушку и дедушку. Крестников. Дом. Карьеру. Будущее, которое я построил для себя. — У меня сжимается горло. — Милая, было бы так легко с головой окунуться в эту жизнь вместе с тобой. Бог свидетель, я этого хочу. Но мне нужно быть практичным в этом вопросе. Я не могу быть с кем-то, если действительно не уверен, что у нас сложатся отношения. И шансы, что наши с тобой отношения сложатся наилучшим образом… слишком низкие. Мне жаль.
В ее глазах мелькают эмоции. На секунду мне кажется, что Лейла поняла меня.
Затем ее рот сжимается в мрачную линию.
— Вы трус, мистер Мартинс, — тихо говорит она. — Вы проводите целые дни, обучая другие пары открываться любви. Но Вы бы никогда не сделали этого сами. Вы советуете другим идти на риск, который, по Вашему мнению, слишком опасен для Вас. Вы лицемер и трус. А я ненавижу трусов.
Лейла уходит, хлопнув за собой дверью.
Глава 65
Люк
После того, как Лейла уходит, я почти два часа сижу один в гостиничном номере, наблюдая, как темнеет небо. Не помню, когда в последний раз чувствовала себя так ужасно.
В конце концов, я набираюсь сил, чтобы собрать наши с Заком чемоданы и заказать такси. Джошу нужно быть на послесвадебном завтраке завтра утром, и после долгих раздумий я оставляю ему короткую записку, в которой сообщаю, что Заку было тяжело, так что мы уехали домой. Мне неловко лгать ему, но я знаю, что он не сможет уехать раньше завтрашнего полудня, после того, как все прояснится. Нет смысла взваливать на его плечи дополнительную нагрузку. Лейла уехала; он может с таким же успехом наслаждаться временем, проведенным со своей семьей.
Ночью я не сплю. Не могу. Слова Лейлы продолжают звучать у меня в голове, как заезженная пластинка.
Ты не можешь сказать мне, что не знал, что я влюбляюсь в тебя. Ты знал. Все вы знали.
Я был таким глупцом. Мне не следовало даже целовать ее, не говоря уже о том, чтобы спать
