рядом или на виду, наконец, позволяя мне дышать.
Она даже, блядь, не знала меня, и она сочувствовала мне, болела за меня, черт возьми, боролась за меня.Она была голосом, которого мне не дали, защищала то, что я должен был, но не знал об этом, и сохраняла то, что, как мне казалось, я потерял.
Путь моей дочери до рождения, ее первый вдох в этом мире, первый шаг, и кто знает, что еще есть на тех видео, чем еще она может поделиться со мной.
Виктория дала моей жизни смысл.
А я даже не дал ей шанса.
Мэллори направила пистолет, а я нажал на курок, вот так просто.
Слепо.
И что сделала она?
Слова Мейбл врезаются в меня с такой силой, что я падаю на стену, ударяя себя по груди в поисках воздуха, который мое тело отвергает.
Этот человек нырнет с головой в темные воды, не заботясь, выберется ли на поверхность, ведь починить то, что в тебе сломалось, стоит риска потерять все...
Она позволила мне превратить ее в дьявола, хотя была святой. И все это для того, чтобы я мог получить то, за чем гнался.
За мечтой дурака.
За мыслями наивного мужчины.
Я был не прав.
Мои глаза снова падают на пульт, так что я беру его и жму «плей», быстро проматывая несколько клипов, которые позже буду пересматривать на повторе, пока не нахожу место, чтобы остановиться.
Виктория сидит на коричневом замшевом диване, Зоуи прижалась к ее боку, укутанная маленьким одеялом, пока они спят.
Вот они.
Моя малышка.
Мои девочки.
Мои спящие красавицы.
Жар нарастает у меня в животе, и я отбрасываю пульт на пол, бросаюсь к двери и распахиваю ее.
Я замираю в дверном проеме, где Мэддок, Рэйвен и Ройс все еще стоят и ждут меня.
Ройс кивает подбородком.
— Теперь мы найдем ее?
— Теперь мы найдем ее.
Глава 33
Кэптен
— Как, блядь, мы могли не найти ее? — сверкает глазами Мэддок.
— Прошло три дня, как далеко она могла добраться?
— Китай, — усмехается Ройс. — Антарктика. Гребаная Трансильвания.
Я поворачиваюсь, сердито глядя на него.
— Просто говорю, — пожимает он плечами.
Рэйвен садится прямо.
— Думаешь, она могла бы пойти к Марии, спать где-то на территории или типа того?
— Сомневаюсь, — говорит он, поднимаясь на ноги. — Там не осталось ничего, кроме пепла и цветов.
— Цветов? — хмурится Мэддок.
Он кивает, переглядываясь между нами.
— Они и та стена это единственное, что не сгорело в огне.
— Какая стена?
— Ну, знаешь, — он поднимает руки, глядя вверх, словно рисуя ее в воздухе. — Большая уродливая штука, покрытая листьями и всяким дерьмом.
Я достаю телефон из кармана, пролистывая старые фотографии, пока не нахожу одну с изображением собственности Марии, которую прислал мне частный детектив до того, как я там побывал. Я выбираю фото, на котором видно сад, и поворачиваю экран к Ройсу.
— Ага, эти цве… — он прерывает себя, его рука обхватывает мое запястье, поднося телефон ближе. — А где стена?
— Там не было стены. — Я стряхиваю его руку, мой хмурый взгляд перемещается с него на Мэддока и обратно. — Когда она была маленькой, Донли Грейвен держал ее взаперти в апартаментах с садом снаружи, и его окружала каменная стена, покрытая шипами и плющом.
Мэддок хмурится.
— Донли Грейвен получил пулю в затылок месяц назад, он гниет в земле, а Колин Грейвен уехал в Европу. Каждый его шаг отслеживался, с тех пор он не возвращался.
Рэйвен поглаживает свой животик с напряжением в глазах.
— Да, но, зная о стене, и, учитывая все остальное, как я сожгла их дерьмо, пожар так и кричит мне о причастности Грейвенов.
— У нее могут быть разные враги, Рэйвен. Она закончила здесь, но не начинала.
— Разве нет? — с вызовом спрашивает она. — Ты сказал, она родилась здесь и была взаперти.
— Да, но у нее не было никаких контактов с людьми, пока Меро… — осекаюсь я. — Подожди. Она говорила кое с кем здесь.
— С кем? — спрашивает она.
Ройс тут же вскакивает с места.
— У нас гости.
Мы оглядываемся, замечая, как черная машина катится по подъездной дорожке.
Никто не ездит по этой дороге.
Мэддок толкает Рэйвен себе за спину, но она отпихивает его в сторону, схватившись за его руку, чтобы рассмотреть все, что сможет увидеть.
Дверь открывается, и никто иной как Коннор гребаный Перкинс, наш старый директор, когда-то бывший другом нашего отца, и мой биологический отец, выходит из машины.
Какого хрена?
Я спускаюсь с крыльца, останавливая его движение до того, как он успевает захлопнуть за собой дверь.
— Какого хрена ты делаешь здесь? Тебе было сказано покинуть это место.
— Где она? — выпаливает он, полностью проигнорировав меня.
Гнев растет внутри меня, и я подхожу ближе.
— Ты не увидишь мою дочь.
— Не она, Кэптен. Виктория, — шокирует он меня.
Мои мышцы напрягаются.
Ройс выходит вперед устрашающе медленно.
— Какая тебе разница?
Плечи Перкинса опускаются, его глаза двигаются между нами.
— Ты отослал ее, как меня, не так ли?
Мэддок выступает вперед.
— А нам нельзя?
Перкинс дергает головой назад, его взгляд мечется с одного на другого.
— Возможно, я совершил ошибку. Я думал… — Он закрывает рот, кивнув. — Не важно.
— Нет, нет, нет. — Ройс проскальзывает мимо него, вырывая ключи из его руки, и кладет их в свой карман. — Говори то, что пришел сказать. Почему тебя заботит бедная маленькая беспризорница?
— Я думал, она в опасности, — говорит он.
Мой желудок скручивается.
— Почему?
— Я ездил к Марии. Она пропала.
— Мы знаем, — бросаю я. — Если это все, ты можешь ехать.
Его рот слегка приоткрывается, и он качает головой, глядя на меня.
— Я ошибся, думая, что Виктория значит для тебя больше, чем есть на самом деле?
Моя челюсть подрагивает, но я ничего не отвечаю ему.
— Она что-нибудь объяснила тебе? — спрашивает он. — Зачем она пришла?
— Давай притворимся, что не объяснила, — резко говорит Ройс. — Просвети нас, Перкинс. Сейчас.
— Ладно, — сглатывает он, кивая. — Думаю, я начну с начала, — говорит он. — Виктория
