которого до войны был магазин — да еще какой магазин, я даже из-за границы шляпы возил! — должен уметь читать по шляпам, как по книге мудрости. Но, очевидно, в этой книге ничего не сказано о сегодняшнем дне. О, если бы вы ко мне пришли до войны, я бы вам подобрал и фасон, и цвет, и материал, все подошло бы идеально. Простите, какую вы хотели?
— Коричневую фетровую.
— И коричневая фетровая нашлась бы, а как же. Желаете потемнее или посветлее? Поля поуже, пошире? Прошу вас. Тулью повыше, пониже? Вы довольно высокий, я бы рекомендовал низкую. Прошу вас. К клиенту было отношение... А шляпы... О, по шляпе можно было многое сказать о человеке. А сегодня на первом месте тяжелая промышленность, шляпы — так, побочный продукт. Может, эту возьмете? Ваш размер. — И он снял с полки одну из этих серо-бурых шляп. — Пожалуйста, примерьте, вон зеркало.
— Нет, спасибо, — ответил я.
— Тогда, может быть, ту, зеленоватую? — И он снял одну из зеленоватых. — К молодому лицу даже больше подходит. И тоже ваш размер. Я бы не советовал брать коричневую. Коричневая старит. Тем более фетровая. А быть старым спешить не стоит, даже в такие времена. Старость сама придет. Хе-хе-хе, на крыльях прилетит. Ожидаешь ее — и все равно удивляешься. Не может человек со старостью примириться. Вам, молодой человек, еще рано понимать, насколько старость докучает. Хотя и молодость иной раз докучает. Такова уж жизнь, что в любом возрасте что-нибудь докучает. Больше всего докучает себе сам человек. Один клиент, я ему до войны привозил первоклассные шляпы... О, таких клиентов у меня больше не будет. — И вдруг он словно бы что-то вспомнил: — Подождите, у меня тут кое-что есть, как раз для вас. Наверняка подойдет. — Он начал перебирать на полке все эти шапки, береты и шляпы и откуда-то снизу извлек шляпу кремового цвета. Расправил и гордо произнес: — Еще из моего магазина. Примерьте.
Когда я сказал, что спасибо, нет, это не то, что я хотел, он принялся меня буквально уговаривать:
— Ну что вам стоит? Примерьте, пожалуйста. Может, она только вас и ждала. Так бывает, что шляпа ждет своего покупателя. И когда клиент наконец приходит, судьба, так сказать, сбывается. Не только судьба шляпы. К сожалению, того клиента она уже вряд ли дождется. Ах, что это был за клиент! Жизнь в нем била ключом. Шляпы менял, как женщин. Когда он приходил за новой шляпой, я всегда знал, что у него новая женщина. И в последний раз он попросил как раз какую-нибудь юношескую, кремовую. Цвета песка в пустыне в лучах полуденного солнца, так он сказал. И шепотом добавил, что будет война. Нужно наслаждаться жизнью, пока она не началась, до самого последнего момента — вдруг это больше не повторится? Я обещал, просил прийти через месяц. Но он так и не появился. Вот эта шляпа. Цвета песка в пустыне в лучах полуденного солнца. Пожалуйста, примерьте. Мне бы не пришлось больше... Тем более что я ее прячу под другими головными уборами. Магазин государственный, а я свой товар продаю. Да еще довоенный. Не дай бог проверка... К счастью, проверять здесь нечего. Обычно они просят только подписать протокол о том, что проверка состоялась, состояние магазина такое-то, нарушений не обнаружено. Иногда упрекают, что я, видимо, мало заказываю и не все виды головных уборов представлены: по плану должны быть все, товара полагается иметь больше. Иногда спрашивают, чего бы я хотел. А чего можно хотеть в государственном магазине, на государственной службе, когда и желания твои, так сказать, принадлежат государству. Я сказал, что хорошо бы побольше шляп. Да, они записали. Велели назвать фасоны, цвета, размеры, тоже записали. И теперь я жду, когда мои желания исполнятся. О, было у меня желание — чтобы свет починили. Уже месяц: как сумерки, приходится со свечкой сидеть, я же не имею права закрыть магазин раньше. На двери написано, что до такого-то часа открыто, значит, должно быть до такого-то часа. Приходит клиент, так я к нему иду со свечкой: чего, мол, изволите, потому что не уверен, что он меня видит за прилавком.
— А что случилось со светом? — спросил я, уже направляясь к выходу. Похоже, с витрины он мне шляпу не снимет, чтобы я хоть примерил — в самом ли деле велика.
— А что с ним может случиться? Погас и не зажигается. Я проверил лампочку, пробки. Все в порядке. Больше я ничего не умею.
— Только у вас?
— Как назло, в соседних магазинах горит. Этажом выше горит. И еще выше тоже. Во всем здании горит. Только у меня — нет.
— У вас есть инструменты? Хотя бы отвертка, плоскогубцы? Я бы взглянул. Может, удастся что-нибудь сделать.
— Вы? — изумился он.
— Я электрик.
— Электрик? — Он удивился еще больше. — Кто бы мог подумать? Кто бы мог подумать? А я был уверен, что могу определить профессию любого клиента. Каждая профессия — это характер, а характер у каждого на лице написан. В движениях читается, в походке, осанке, манере поведения. Я был уверен... Видите, что происходит с человеком, когда он работает в государственном магазине. Да, все труднее что-либо определить.
— Хотя бы плоскогубцы есть? — повторил я. — Самые обычные.
— Увы. — Он беспомощно развел руками, словно признавая свою вину. — Но погодите, здесь рядом продают всякие инструменты.
И почти выбежал из магазина. Не успел я оглядеться, хотя особенно разглядывать тут было нечего, ну разве что зеркало — в половину стены — бросалось в глаза, как он вернулся с грудой всевозможных инструментов. Отвертки — фигурная и обычная, клещи поменьше и побольше, плоскогубцы, кусачки, напильник, молоток, какой-то гаечный ключ, рулон изоляционной ленты, даже резиновые перчатки.
— Куда столько всего? — засмеялся я. — В этом нет необходимости. Сначала надо посмотреть.
— На всякий случай, — сказал он, явно возбужденный происходящим. — В магазине сказали, что с электричеством шутки плохи.
— К счастью, я это знаю, — ответил я.
Он выложил инструменты на прилавок, убрал шляпы, которые предлагал мне примерить, и потер руки.
— Да, кто бы мог подумать... Как тут не верить в стечение случайных обстоятельств. А стечение случайных обстоятельств — это и есть судьба. Даже в государственном магазине. Ведь будь у меня коричневая
