Тебя, я так понимаю тоже накормили. Ресторан всё же, — произношу и понимаю, что собственные слова звучат очень двусмысленно. Словно я не верю, что он был в ресторане.
— Ты обиделась, что я пошёл без тебя?
— Я не обиделась, Кирилл. Давай спать. Уже поздно. Что-то не могу собраться с мыслями, говорю не о том.
— Спать так спать, — произносит он и начинает раздеваться. — Схожу в душ.
— Зачем в душ? — вновь несёт меня. — Мы же купались, когда ты с работы вернулся.
— Встреча выдалась тяжёлой. Все вопросы решились положительно для меня, но каждая минута в прямом смысле напрягала. Хочется просто расслабиться.
Когда он возвращается, я пододвигаюсь ближе к нему.
— Кирилл, прости, я….
— Ничего, Софи, не нужно извиняться. Тебе тоже сложно, я понимаю, — он крепко обнимает меня, помогая удобнее устроиться.
— Кир, — я целую его в изгиб плеча. — Ты хотел расслабиться?
— А ты спать, — поддевает он меня.
— Я уже не хочу спать.
— А я всё ещё хочу расслабиться, — шепчет мне на ушко, а руки уже ласкают моё тело. — Очень хочу. Весь вечер думал о том, что ты уже лежишь в кроватке и ждёшь меня.
— Кирилл, а какое платье было на твоей спутнице?
— В смысле? Цвет? Что-то тёмное, кажется.
— А вырез?
— Не знаю. Она же рядом сидела, в глаза не бросалось. Платье на бретельках, значит вырез приличный. Софи, честно, я туда не смотрел.
Выходные проводим в квартире. Смотрим несколько фильмов по телевизору. В понедельник Кирилл работает полный день, а во вторник мы с утра едем в какой-то платный медицинский центр. Я надеваю одно из новых платьев и, несмотря на полное отсутствие макияжа, не кажусь сама себе бледной молью. Вопреки расхожему мнению, одежда всё же красит человека. Нас сопровождают трое охранников. Встречающиеся по дороге уборщицы не кричат, что мы топчемся по помытым полам, а девушки на рессепшене даже не заглядывают в свои записи. Одна из них бодро подскакивает с места и сопровождает нас до нужного кабинета. Предварительно сделав снимок и убедившись, что всё полностью срослось (перелом был неполным, в народе бы обозвали «трещиной») мне снимают гипс и назначают семь посещений для восстановления подвижности. Воронцов без раздумий соглашается.
— Кирилл, — шепчу я ему на ухо. — Какое восстановление? В обычной поликлинике сегодня бы больничный закрыли и завтра на работу отправили. Пусть покажут упражнения, я их дома сама делать буду.
— А здесь врачи сделают. Мало ли что. Запишемся на после обеда, чтобы тебе не нужно было рано вставать. Моя машина тебя будет отвозить, ждать сколько нужно, затем прокатитесь в банк. Заберёте меня и вернёмся с тобой или домой, или в кафе поужинать, или просто вместе погуляем. Идёт? И ты не будешь в четырёх стенах киснуть и для руки польза и мне приятно, что раньше тебя увижу.
— Идёт, — соглашаюсь я. Но из центра мы не уходим. Мне делают второй снимок, чтобы убедиться, что сложный перелом срастается правильно.
— Марк сказал, что у вас снимок также бы делали. Это действительно очень важно, — поясняет мне Кирилл. Мы ждём, пока снимок рассмотрят все десять врачей, что в данный момент находятся в клинике. Всё это они делают с таким серьёзным видом, что мне по-настоящему становится страшно. Ведь в больнице даже Марк мне говорил, что подобные травмы очень часто требуют повторных вмешательств.
— Это очень хороший центр, — успокаивает меня Кирилл, крепко обнимая. — Если что-то не так, здесь всё хорошо сделают. Только не бойся, солнышко, я всё время буду с тобой. И на ночь здесь останусь. Завтра тебя точно отпустят домой. Если будет болеть, приедет медсестра и сделает укол. Хоть каждый час будет ездить, если потребуется.
Но команда местных светил в один голос утверждает, что всё идёт хорошо и рекомендует принимать какой-то препарат для лучшего заживления. Название пишут, и Кирилл отдаёт бумажку охраннику Косте, чтобы тот купил. Затем мы завозим Кирилла в банк. Со мной в машине остаётся Костя и ещё один охранник.
Когда я возвращаюсь в квартиру, там во всю хозяйничает Ираида Петровна. Но я так рада, что теперь почти всё могу делать сама, что даже её присутствие не может испортить моего настроения. Вскоре приезжает Катерина, помогает мне отмыть руку и тащит к своему мастеру на маникюр. Тон Савельевой категоричен настолько, что у меня нет сил ей возражать.
Мы приезжаем в салон красоты и дело не ограничивается одним маникюром. Катя больше не спрашивает, а просто ведёт меня из одного кабинета в другой. В итоге мне делают несколько уходовых процедур для лица и всего тела, а также педикюр. Я, конечно, и сама красила ногти на ногах и о коже заботилась, но, после салонных процедур, мои ножки лучше, чем у новорожденного младенца.
— Кирилл тебя сегодня не узнает, — довольно смеётся Савельева.
— Или остаток на собственной карте, — хмурюсь я. Опять же, я понимаю, что в свете доходов Воронцова, потраченная мной сумма очень скромна, но в свете собственной зарплаты….
И, когда через несколько минут на моём телефоне отображается номер Кирилла, я сама слышу, как испуганно звучит моё:
— Алло.
— Всё хорошо, Софи? — сразу уточняет он.
— Да. Мы с Катериной в салоне.
— Я так и понял. А по твоему голосу создаётся впечатление, что ты испугалась салона красоты. Разве такое возможно? Что женщина боится салона красоты? — смеётся мужчина.
— Не испугалась. Но для меня слишком уж много всего.
— Тогда я приеду и тебя спасу. Называй адрес.
— Не нужно меня спасать. Всё хорошо.
— Я же шучу, солнышко. Я уже освободился и домой собирался. Но, если у вас с Катей ещё есть какие-то планы, я могу прислать машину позже.
— Никаких планов. Я буду тебя ждать.
Когда мы возвращаемся домой, Ираида Петровна всё ещё на посту.
— Накормите нас обедом и можете быть свободны, — говорит ей Воронцов.
Я хочу сказать, что могу и сама накрыть на стол, но помалкиваю. Кто я такая, чтобы перечить словам Кирилла. Хорошо, что из кухни уходить никуда не нужно, и я могу лично проследить, что в мою тарелку, как минимум, не плюнут.
Когда Кирилл возвращается из своего кабинета, куда относил рабочий ноутбук и где разговаривал по телефону, домработница царственно выплывает из кухни.
— Зачем ты взяла ложку? — возмущается Кирилл. — Рука не разработана. Не нравится, как я тебя кормлю?
— Нравится. Но тебе самому не хочется нормально поесть? Я уверена, что от поднятия ложки моей руке ничего не станет.
— Вот завтра и поешь, когда меня не будет. А теперь возвращай ложку на
