старался идти медленно, но не мог остановить волков, что склонили перед ней головы.
Не оборачиваясь, я нашла Призрака в отражении подернутого пеленой зеркала: его лицо расплывалось, но я заметила, как поникла его голова и согнулась спина под тяжестью бремени. Мне стало его жаль.
– Я даже лишил ее Слова, освободив душу, которая того не заслуживала… – Шинда повернул голову, и рядом с ним возникла невысокая хрупкая фигурка. Силуэт девочки дрожал, исчезал и появлялся вновь, словно изображение на застрявшей в кинетоскопе пленке. Призрак вдруг тоже исчез, а когда вновь появился, то оказался в нескольких дюймах, у самого моего плеча. – Но оказалось, что эта Сила ей больше не нужна. Зачем ей Слово, когда ее руки полны Тьмы?
Он умолк, но мое ухо еще покалывало от морозного дыхания.
Призрак вытянул руку из-за моей спины: с бледных тонких пальцев свисала серая лента, оторванная от чьего-то подола. Я вновь взглянула в зеркало на дрожащий силуэт девочки – у нее были такие же белоснежные, развевающиеся на несуществующем ветру волосы. Вдруг что-то хлюпнуло и гулко разбилось о стеклянный пол. Я вздрогнула. Лента в руке шинда пропиталась густой кровью, которая медленно стекала, отравляя меня металлическими запахами. Зеркало передо мной со звоном треснуло – и девочка исчезла.
Проглотив испуганный крик, я отпрянула, попыталась отползти, но незримые тугие путы привязали мои ноги к месту, а широко распахнутые глаза оказались прикованы к лицу Призрака – спокойному, не искаженному злостью или хищной улыбкой.
– Я пытался бороться с ней, – опустив голову, продолжал говорить шинда. Его холодная ладонь мягко коснулась моей онемевшей лодыжки, и ее неожиданно пронзила колкая боль. Я пискнула, но, к своему удивлению, тут же подтянула под себя вновь послушную ногу. Призрак тем временем прижал руку ко второй, бормоча: – Я пытался закрыться от ее приказов, но они звучали так громко и проникали отовсюду, что я услышал бы их, даже проткнув собственные уши спицами… Поэтому я спрятался от нее там, куда она не сможет попасть, куда не сможет последовать в одиночку за прирученными Бездонными. А теперь я сам не могу себя отыскать и не знаю, стоит ли. Ведь здесь так спокойно и тихо…
Он поднял на меня блестящие от застывших слез глаза и медленно, опасливо потянулся к моему лицу:
– Если ты хочешь от нее сбежать, я спрячу тебя. Здесь. Со мной. В безопасности.
Я стремительно вскочила на ноги, прежде чем Призрак успел коснуться моей щеки, и врезалась спиной в надтреснутое зеркало. Мутная гладь хрустнула под моими пальцами, и их тут же сковал проникший в брешь ветер. И вдруг опора за моей спиной рассыпалась острыми осколками, и под их мелодичный звон я рухнула вниз.
Хрупкий сон раскололся под натиском желтого дрожащего света, который болезненно оцарапал глаза. Но, даже вырвавшись из тугих пут морока, я все еще слышала глухой хруст стекла. Этот навязчивый непрекращающийся звук путал мои мысли, заглушал их тихие отголоски и даже внутренний голос Эспера – тягучая тишина на месте его души заливала уши расплавленным воском и безгранично пугала.
А еще пугала Тьма, затопившая узкий, не шире двух шагов, каменный бассейн. Я лежала у его края – тело окоченело от холода – и наблюдала за копошащимся на дне черным дымом: хруст, что преследовал меня с момента пробуждения, на самом деле рождался в его утробе, словно он неспешно перемалывал чьи-то кости. Но чем дольше я смотрела, тем яснее понимала: там действительно были кости. Много костей. Они перекатывались по дну, усеянному пожухлой листвой и сухой землей. Казалось, Тьма пыталась найти им подходящее место, сложить как можно более чудовищный скелет, но ничего не выходило, и она раз за разом рушила свое творение и перемешивала кости, как игральные кубики в мешке.
– Завораживает, правда? – прошелестел женский голос за моей спиной. Он пытался быть нежным, но его приторность вязала страхом мое тело.
Вдруг незнакомка схватила меня за плечи и усадила.
– Так тебе будет лучше видно. – Она радушно погладила меня по спине и села рядом.
Дыхание сперло. Женщина была зеркальным отражением шинда из моего сна: та же бледная кожа, острые черты лица, белоснежные волосы и разноцветные глаза.
Еще один Призрак из моих кошмаров.
– Кто ты? – сдавленно спросила я, надеясь, что голос прозвучит громче яростно бьющегося сердца.
Женщина едва заметно вздрогнула, будто я ткнула ее под ребра, и уставилась на меня изумленно, даже оскорбленно. Но потом прорезавшие ее лоб морщинки сгладились, и шинда усмехнулась.
– Я и забыла, что нам так и не довелось познакомиться как следует, – промурлыкала она. – Какая несправедливость: я знаю о тебе так много, в то время как ты не знаешь даже моего имени! Если оно для тебя важно, зови меня Эскаэль. – Шинда ласково провела рукой по моей щеке; ее угольно-черные пальцы жгли потусторонним холодом. Я попыталась отстраниться, но женщина вдруг порывисто и грубо вцепилась в волосы на моем затылке, заставив меня испуганно замереть. – Мы бы познакомились с тобой гораздо раньше, не окажись Сорэй такой слабачкой, сломавшейся от одного-единственного укола стали. Благодаря тебе Эллор стал ей могилой. Но не бойся, – она так же неожиданно разжала пальцы и пригладила мои волосы, – я не злюсь на вас за это. Мне ее совсем не жаль. Но я так устала бегать за вами по всему Дархэльму. Пришлось даже пустить по вашему следу волков – оказалось, их Король жаждал крови некоторых твоих спутников.
– Они… – севшим голосом прошептала я.
– Они здесь, не переживай. Ему ведь понадобится пища. Много пищи, ведь его сон был так долог. – Эскаэль широко улыбнулась – в этот раз по-настоящему – и вскочила на ноги.
Когда она отошла, я наконец увидела друзей по другую сторону бассейна.
Они были живы: их лица выглядели умиротворенными, дыхание было легким и ровным. Но именно этот неестественно мирный сон меня и пугал, отзываясь тугой болью в животе, будто чья-то когтистая лапа выкручивала и сдавливала мои внутренности. Я жадно вглядывалась в сомкнутые веки друзей, искала хоть какой-то намек на притворство, но истина все яростнее покусывала холодом мои пальцы – что-то удерживало их во сне. На краткий миг показалось, что я разглядела тонкие серебряные нити, упавшие на их плечи: словно паук набросил на них невесомую паутину.
Но под этой искусно сплетенной сетью я так и не увидела Эспера и Муирна. Я заозиралась, и мой взгляд упал на мужчину, сидящего у дальней стены: он опирался на нее спиной и невидящими глазами смотрел на свои босые, покрытые слоем пыли и запекшейся крови ноги. Мне понадобилось время, чтобы узнать в нем Призрака из своих снов. Сейчас он был похож на выпотрошенную соломенную куклу, брошенную догнивать среди палой листвы: посеревшие от грязи волосы слиплись и тонкими жгутами свешивались на худое лицо, щеки впали, а и без того острые скулы теперь, казалось, прорезали тонкую, лишенную цвета кожу.
Он спрятался от нее…
По моей спине пробежали мурашки.
Эскаэль грациозно вышагивала по краю бассейна – Тьма тянула дымные щупальца к ее ногам, но не решалась прикоснуться. Еще один легкий шаг женщины увеличил расстояние между нами, и я вдруг освободилась от тяжелых оков, которые прежде не ощущала: затхлый воздух беспрепятственно проник в грудь, наполнив легкие до предела, а сквозь вязкий туман, застилавший мой разум, пробился тихий голос Эспера. Сердце радостно екнуло, и душа зверя отозвалась тем же чувством. Тамиру был где-то далеко, но я знала – он мчится к нам на помощь. Прислушавшись к мыслям зверя, будто пробиваясь сквозь толщу льда, выцарапывая снег, чтобы разглядеть родную душу, я услышала сопровождающий его шелест драконьих шагов по мягкой земле. В памяти возник Муирн, что-то царапающий на полу кареты, и яркий свет, отрезавший от меня Эспера. Значит, дракончик спрятал его – друг мысленно подтвердил мою догадку.
Вдруг Эскаэль вновь шагнула в мою сторону. Тьма раздосадованно нырнула обратно в бассейн, а мысли Эспера растаяли, как снег,
