незнакомые мне болезненные вспышки. Глаза дико щиплет.
Не понимаю… У меня слезы? У меня? Пугаюсь новых эмоций. Дико. Они так сильно меня поражают, что я тут же их тушить принимаюсь, как гребаное пламя при пожаре.
Не хочу выдать эту дичь перед Соней… Не хочу… И чтобы скрыть этот внутренний взрыв, я моментально прикасаюсь своими губами к её щеке.
— Хмм… — всхлипывает Соня, цепляясь за мою спину своими пальчиками. — Боже… — сама, маленькая, на носочках подтягивается, жмется и, чееерт, мажет своим курносым носиком по моей голой шее, попутно вдыхая запах кожи.
Моя душа содрогается от этого момента. Её реакция, её касание, её голос — все это сливается в какой-то убийственный микс и выхлестывает лишь с одного глотка.
— Тёма! — горячее дыхание опаляет мое ухо.
Я, блядь, сейчас сознание потеряю… Правда!
Держу ее и понимаю — улетаю. Мои руки дрожат, трепет на 220, прошивает безжалостно, но я не могу отпустить её, не могу оторваться от этого тела.
Господи, какая она миниатюрная! Нежная! До одури приятная… Ее прижать к себе со всей силы хочется, а я боюсь… просто, блядь, боюсь сломать.
— Ты такая маленькая! — удивление выскальзывает.
Бляяя, что я несу? Что, скажите? Наверно, нужно было сначала сказать, как я счастлив что встретил ее. Сказать, как она красива, как сказочно пахнет, а потом все остальное…
Смешанная нерешительность и восторг топят меня заживо, а мои глаза, наверное, как у оленя в фарах, выдают всю мою безумную смесь эмоций.
— Кто бы говорил… — насмешливой хрипотцой раздается Сонин голосок. — Тебе даже восемнадцати нет… — слова звучат с долей издевки, на что мне искренне рассмеяться хочется. Я тут значит, весь в сомнениях загоняюсь, что чушь сморозил, а она в открытую дерзит.
Смотрю на нее, и вдруг меня охватывает такая волна смелости, что я уже еле удерживаю свою вежливость. Моя маленькая дерзкая Соня, решила бросить вызов испорченному зверю. «Ох маленькая, не боишься необратимых последствий?» Восторженные эмоции буквально взрываются внутри меня, словно фейерверк и…
— Какой язычок у нас остренький… — не выдержав, в ответ усмехаюсь, — На вкус такой-же? — Второй рукой смело обхватываю ее затылок и, стягивая там волосы, подчиняю на меня взглянуть.
Твою мать, какой же тремор за грудиной разгоняется. Ее глаза заживо плавят. Красивая. До одури красивая и манящая.
Смотрю на нее и ожидаю, что вот-вот засмущается, что лицо ее краской стеснения зальется. Но она вот совсем не уступает, похотливо улыбается и продолжает свою игру…
— А твой? — провокационно дразнится, — Тём?
Фак! Вот это бомба мне в руки попалась! Рванет и уничтожит, как пить дать. Даже не буду интересоваться, откуда она меня знает… И так понимаю — Верочка руку приложила. А вот про мой язык спрашивать с ее стороны очень-очень опасно.
Она хочет меня спровоцировать? Ну хорошо, маленькая! В такого рода игру ведут двое… Я покажу, кто здесь держит верх. Вся моя сдержанность рушится, а голос становится низким и горячим, точно раскаленным железом.
— Не знаю, ты мне скажи… — резко приближаюсь и сходу, в ее ротик приоткрытый языком врываюсь.
Еп…твою…маааать…
Позорно сотрясаюсь, встречаясь с ее влажной мягкой плотью. Я точно карамельку на языке перекатываю. Самую вкусную. Неповторимую. Незабываемую.
Все…
Отныне этот вкус высечен в моем сознании. Ровно так-же как и запах, который голову кружит и не отпускает.
Соблазнительное влечение пронизывает меня с головы до пят, блядь, будто миллион нитей, связывающих наши тела в интимной гармонии.
Черт! Сосу эту уникальную конфетку. Вылизываю. Приручаю. Она с удовольствием отвечает. Своей нежностью мою жажду утоляет. Волчица моя! Блядь, моя пара — волчица! Дурею неистово. Восхищаюсь.
— Ну как? — ее лицо бережно обхватываю. Глаза в глаза. Пиздец, оба пьяные.
Соня губки свои облизывает, показательно собирает мой вкус и причмокивая у себя во рту перекатывает.
— Еще не распробовала… — невинно роняет и теперь уже сама тянется к моим губам.
Глава 44
Артем
Горячее дыхание Артемовой опаляет мой трепещущий от счастья рот. Затуманивает разум. Её прикосновение как электрический ток. Содрогаюсь. Не осознаю, каким образом перемещаю нас в ее кабинет и как прижимаю к стене. Все на каких-то дурманящих инстинктах.
Обнимаем друг друга. Целуемся. Горячо и страстно. Проникаю в ее рот своим влажным, непозволительно властным и требовательным языком. Напираю. Поднимаю внутри обоих ураган бурлящих эмоций. Лишаю кислорода. Ненасытно сминаю пылающую припухшую от поцелуев плоть. Дурею. Сладкая. Теплая. Голодная.
Сама того не осознавая, толкает меня на преступление. Я ощущаю её четкий призыв, откровенный и провокационный, словно Соня уже просит, чтобы я пометил свою территорию.
Ее движения превращаются в откровенную демонстрацию, когда шея изящно выгибается, точно чарующая приманка. И я, пиздец как жажду вкусить ее плоть лакомую… Запредельную. Окрыляющую. Такую, что выходит за пределы обыденного и осязаемого.
Мысли окрыляют меня возбужденного, поднимают на волне вожделения. Но, бл… я на последнем мгновении позыв останавливаю. Нельзя. Не сейчас. Не прилично. Толчок разума возвращает меня в реальность, напоминая о границах и уважении.
Тискаю кроху своими ручищами, сквозь ткань, всю ее хрупкость ощупываю. И, черт… Моя кожа горит от желания тесного контакта, ладони стремятся касаться нежной обнаженной плоти. Я, блядь, неподдельно чувствую ебейшее интимное желание, затмевающее мой потекший разум.
— Соня! — останавливаю умаливающий поцелуй. Дышу через раз. — Хочу трогать тебя, — выдыхаю свое желание и снова к ее губам прилипаю. Не могу насытиться. Не могу, бл… От них отлипнуть.
Моя голова в разрушительном круговороте, а сердце ебашит на грани исступления. Смесь ее вкуса, запаха и нежности ее тела взрывается в моем сознании. Запертый поток страсти находит свой путь, и я больше не могу его игнорировать.
— Хочу тебя голую увидеть, Сонечка! — признаюсь открыто, словно разбивая последний барьер, отделяющий нас. — Сейчас… — признаюсь в своем соблазне, давлюсь от страсти, пытаюсь подавить тот огонь, что готов испепелить меня, — Придурок, знаю, — откровенничаю не скрывая, — Но… Черт! — вжимаюсь в нее, несдержанно, контроль до свиданье… — Сдохну если не раздену… — опаляю ее губы пламенем своего сумасшествия.
— Раздень, — отзывается тут же и все… Мысли в фарш. В мясо.
Это слово, этот тон, которым оно произнесено, просачиваются в меня, разрушая все остатки здравого рассудка. В этот момент все мои сомнения и сдержанность улетучиваются. Как дым. Оставляя чистейшую неподдельную похоть.
— Повернись… — хрипло роняю с оттяжкой, под натиском тягучей страсти. Как бы я не жаждал поглотить эти чувственные губы, сейчас мои желания уходят в другое русло — я хочу держать ее голую в своих руках.
Соня покорно подчиняется. Всего лишь секунда,
