Дебора вздохнула.
– Да, учителя сообщили о ее присутствии на утренних занятиях, но, похоже, с обеда она так и не вернулась.
– Дерьмо. – Я потер лицо обеими ладонями. – Простите.
– Все в порядке. – Голос Деборы стал нерешительным. – Ривер… может, ваш отец сможет призвать ее хоть к какой-нибудь дисциплине? Знаю, ты стараешься, но…
– Но я всего лишь ее брат.
За последний год Амелия начала сдавать позиции, а школа сдалась пытаться достучаться до моего отца. Он пропускал родительские собрания и забывал им перезвонить. Одна из учительниц Амелии привезла свою «Хонду» для замены масла, и мы разговорились. С тех пор в школьном деле сестры значился мой номер телефона.
– Ее учитель алгебры сообщил, что, если Амелия не сдаст промежуточный экзамен, она рискует завалить весь предмет и придется пересдавать его в летней школе.
Я заскрежетал зубами.
– Понимаю. Я поговорю с ней сегодня вечером.
И заберу у нее телефон.
Я уже отключил Wi-Fi в доме после девяти вечера, так как она перестала делать домашнее задание и вместо этого пропадала в TikTok.
– Спасибо, Ривер, – сказала Дебора, и в ее голосе прозвучала жалость. – Прости, что сообщила неприятные новости.
– Ничего страшного. Разберемся.
Я отключился и, как обычно, проверил, нет ли сообщения или звонка, которые я мог пропустить.
Ничего.
Телефон вернулся в карман, а я к работе.
Час спустя, когда мы с Хулио стояли на улице, обсуждая диагностику «Мазды», на перекрестке перед мастерской с визгом остановился белый джип «Рубикон». За рулем сидел Майки Гримальди, рядом с ним Ченс Блейлок, а на заднем сиденье хохотал Донти Уэзерли. Я предположил, что они приехали из колледжа погостить домой, чтобы сравнить свои футбольные достижения.
Завидев меня, они все застыли. Ченс что-то сказал, и Майки фыркнул от смеха, но улыбка Донти выглядела натянутой и не коснулась глаз. Светофор переключился, и джип, взвизгнув шинами, рванул вперед.
– Что стряслось? – спросил Хулио.
Он ничего не знал о моей личной жизни. В основном потому, что у меня ее не было.
– Мы вместе играли в футбол в старших классах. – Я тяжело вздохнул. – А потом они узнали, что у меня был парень.
Хулио задумчиво пожевал губами.
– Значит, они начали ревновать?
Из меня вырвался искренний смешок.
– Типа того.
Хулио ухмыльнулся и похлопал меня по плечу.
– Пойдем. У нас полчаса до следующей записи. Звонили с тем «Шевроле».
В тот вечер за ужином Амелия ковырялась в своей лапше с карри. Я остановился по дороге домой, чтобы купить еду навынос из ее любимого тайского ресторанчика. Может быть, с точки зрения воспитания не очень здраво баловать ее за провал по математике и прогул занятий, но у меня никогда не получалось на нее злиться, и я всегда ненавидел себя после этого. Потерять самообладание было все равно что пробить маленькую дыру в плотине. Если быстро не остановиться, появится еще больше дыр, больше эмоций вырвутся наружу, пока я не захлебнусь ими.
– Звонили из школы, – сообщил я, тыча палочками в креветку. – Снова.
Амелия сгорбилась еще сильнее, прикрывшись темными волосами.
– И?
– Хм, а что такое? – спросил папа. – Когда они звонили?
– Сегодня днем. Амелия провалила алгебру. – Я повернулся к ней. – Если ты не сдашь промежуточный экзамен, то можешь оказаться в летней школе.
– Плевать, – буркнула сестра.
– Летняя школа – это совсем не плевать. Это отстой. Но, господи, Амелия, математика? Я тебе сто раз говорил, что могу помочь. Мне нравится тебе помогать. Я большой зануда, помнишь?
Она даже не улыбнулась.
Папа поднял ладони вверх.
– Мне тоже не удается до нее достучаться.
Я стиснул зубы и заставил себя сохранять спокойствие.
– Амелия, нельзя прогуливать школу. Мне придется забрать у тебя телефон.
Она вскинула голову, ее глаза расширились и вспыхнули. Она посмотрела на папу.
– Он не может этого сделать, – заявила сестра, а затем накинулась на меня. – Ты не можешь этого сделать! Ты мне не второй папа, Ривер! Сдуй свое самомнение. Ты мне всего лишь брат!
– Да, я твой брат, которому надоело смотреть, как собственная сестра губит свою жизнь.
– Ты не можешь забрать мой телефон. Я его тебе не отдам.
Я пожал плечами.
– Значит, просто исключу его из тарифного пакета. Он перестанет работать, если не оплачивать связь.
Амелия недовольно на меня уставилась. Папа рассеянно ковырялся в своей еде.
Я со вздохом отодвинул тарелку.
– Послушай, Амелия. Пожалуйста. Просто… ходи на все свои занятия. У тебя осталось всего несколько месяцев. Ты можешь сделать это ради меня? Прошу тебя.
– Могу я оставить свой телефон? – спросила она, пытаясь сохранить видимость уверенности, которую тоже испещрили трещины.
Это была не она. Это была Амелия без мамы.
– Можешь, если поклянешься, что мне больше не будут звонить из школы. И если позволишь мне помочь тебе подготовиться к экзамену по алгебре.
– Хорошо, – тихо согласилась она. – Спасибо.
Ужин продолжился в напряженном молчании, тишине, которая после смерти мамы заразила весь дом.
– Кстати, я тут подумал, – медленно начал я. – Бизнес стабилен, и реставрация тоже продвигается…
– Твой побочный проект? – спросила Амелия со слабой улыбкой.
– Ага, он самый, – я ухмыльнулся. – Так что я подумываю о том, чтобы обзавестись собственным жильем. Квартира на полпути между нашим домом и мастерской…
Слова застряли в горле, когда я наткнулся на пристальные взгляды папы и Амелии. Папа со звоном уронил вилку на тарелку.
– Ты хочешь съехать?
Он посмотрел на меня так, словно я сказал, что хочу первым колонизировать Марс. Они с Амелией обменялись взглядами, оба одинаково напуганные будущим, в котором останутся в этом доме наедине друг с другом.
– Ну… в какой-то мере да. Мне скоро двадцать, и я чувствую, что нужно…
– У тебя уже есть место на примете? – спросил папа, судя по его виду, он был близок к панике. – Ты уже все распланировал?
– Нет, я просто подумал…
Амелия со стуком поставила свой стакан на стол, пролив содовую, и резко отодвинула стул. Она бросила на меня полный боли взгляд и поспешила в свою комнату.
Папа откинулся на спинку стула, слегка приоткрыв рот от шока.
