или машине. Губы презрительно поджимались, глаза становились холодными. Я застала ее в дамской комнате. Она поправляла макияж перед зеркалом. Заметив, что кто-то вошел, она сделала вид, что вытирает слезы, но узнав меня, мгновенно продолжила припудриваться. Когда я подошла помыть руки, она сказала:
— Видела все эти сочувствующие рожи?
— Что?
— Брось, ты же не дурочка. Веришь в людскую доброту и сочувствие? Поверь, милая, им глубоко наплевать. Они пришли ради шоу. Тебе повезло, что ты не вошла в нашу семью. Был бы здесь мой муж, эта стая шакалов получила бы свое. Попировали бы всласть, как делают это всегда, стоит бросить им кость! Вечно голодные твари!
Ирина Владимировна рассмеялась и чуть качнулась, обдав меня легким ароматом спиртного. "Пьяна", поняла я. Возможно, поэтому она так себя вела? Маскировала горе за издевками над теми, кто пришел, чтобы выразить свое уважение к умершему парню. Или такова ее суть: лицемерие, жестокость, безразличие? — Она вдруг скривилась, и я увидела отражение ее истинных чувств:
— Ублюдок, как бы я хотела чтобы это он сдох! Это он, он виноват, что мой мальчик погиб, я знаю, — последнюю фразу она прошептала с таким безумным взглядом, что мне стало не по себе.
— Каждый переживает горе по своему, — попыталась я успокоить как-то женщину. Но она лишь посмеялась.
— Ты такая наивная! Она помахала рукой у меня над головой, — нимба нет? А то, ну, вылитый ангелок! Девочка, я живу с ним много лет. Нееет, он ни разу не ударил меня, в последние годы даже пальцем ко мне не притрагивался, но я знаю, что у него где-то есть тайная комната, как у Синей Бороды, ведь он чудовище. Трусливое чудовище, которое боится моей семьи, но слишком жаждет ее денег и власти. Он даже собственного сына готов был втоптать в грязь ради этого!
— О чем Вы?
— Леша не говорил тебе? Его должны были сделать членом совета компании моего отца. Но Иван вмешался, провернул какую-то аферу, подставил своего сына, потом вылил ушат грязи на Алексея перед верхушкой, выбелив себя, и в совет взяли его. Еще пытался втолковать Леше, что это в его же интересах, что он бы все равно не справился, ведь он никчемный… Мой мальчик был светом в моей жизни. Он был самым лучшим, был моей радостью. Но он отнял ее…
Я хотела подойти и обнять ее, но внезапно женщина вскинулась и воскликнула:
— А я уничтожу его! Клянусь!
Она рассмеялась громче, а я вышла. Меня трясло.
*
Приближалась третья декада декабря.
Я вышла из комнаты, прошла по почти пустому холлу, бледному в утреннем свете, холодному; спустилась на кухню, где месила тесто служанка. Она тихо и испуганно поздоровалась. Я растерянно ответила, не в силах вспомнить ее имени. В моем доме было столько новых людей с тех пор как… Кто-то приходил и уходил, меня опрашивали, я подписывала бумаги, читая, но мгновенно забывая их содержимое. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, что все это было как в тумане. Но что-то изменилось сегодня.
Сегодня я шла по дому, где больше двадцати слуг, но встретила всего трех, и те испуганно шарахались от меня и старались слиться со стенами. Сам Дом, казалось, превратился в холодное застывшее, покрытое инеем существо. Снег снаружи. Снег внутри.
Задумавшись, я отпила еще слишком горячий кофе, случайно грохнула чашку мимо стола, задев самый его краешек. Кружка раскололась, обдав парующим содержимым стол, бело-кремовые стены и красивую, молочного цвета плитку на полу, раскрасив ее причудливым узором. На моих ногах, руках и животе зажигались пятна боли.
— Ах, леди, — засуетилась подбежавшая служанка.
А я стояла и смотрела, ощущая, как боль проникает в мое тело, пробуждая нечто забытое на время, отложенное. Прибежала Лидия, следом за ней Танита, начали хлопотать, суетиться, но я остановила их, будто впервые увидев старых друзей после долгой разлуки.
— Леди? — окликнула Лидия. А я приникла к ней и расплакалась. Танита, тоже расплакавшись, обняла нас обеих. Так нас застал прибежавший Кай.
— Хвала богам, леди, наконец-то, мы уж не знали чего думать, — бормотала Танита. Кай искренне улыбнулся.
— Рад, что ты вернулась, — произнес он, — я уж начал бояться, что Новый Год мы встретим без елки.
— Да, это не дело, — я посмотрела на Дом другими глазами, — совсем не дело.
*
Приятный сюрприз прибыл к обеду — Михаил. Он старался быть рядом все это время, но, к сожалению, получалось редко. Астар перенес останки моего брата на дорогу к вилле Ивана Маркеловича. Он обставил все так, будто Алексей ехал от отца и разбился на машине. Автомобиль загорелся и взорвался. Об этом я узнала на следующий день, когда приехал следователь и сообщил о смерти моего "жениха".
Сегодня Михаил смог пораньше вырваться с работы. Подошел, привычно вглядываясь в мое лицо, считывая эмоции. Обнял, и родное тепло обволокло меня, даря покой и надежду.
— Как ты? Выглядишь как-то иначе, лучше.
— Спасибо! Мы собираемся за новогодними игрушками, поедем вместе? — я кивнула в сторону Кая и Таниты с Лидией.
— С радостью, любимая.
Мы нагулялись по магазинам, заходили в кафе и ели и пили всякую вкусноту, любовались красочно оформленными витринами, шутили, смеялись. Это была жизнь.
Вечером мы с Михаилом обосновались на пушистом ковре перед панорамными окнами в моей спальне. Свет от пылающего камина и свечей прыгал по стенам и предметам, фонари освещали ночной сад, где помощники садовника украшали яркими гирляндами деревья, кусты и скамейки. Наш главный садовник находился в магической больнице под личным контролем матери Михаила, Мирры. И изо всех сил старался выздороветь. Его помощника выписали три дня назад, он еще прихрамывал, но рвался в бой за двоих, считая теперь Андриана своим кумиром.
— Скоро зимний бал, — сказал Михаил, отправляя очередную ложку сливочного десерта в рот.
— Да, завтра позаботимся, чтобы особняк и территория выглядели привлекательными со всех сторон. Он этого заслуживает, — я погладила светлые доски пола, от Дома пришла волна благодарности и любви. — Большого труда стоило восстановить сад после адского пламени.
— Хочешь клубнички? — хитро улыбнулся Михаил и прикусывая и показывая мне ягоду из десерта, дразня и заигрывая. Мужчина наклонился ко мне и ласково погладил по щеке, глядя в глаза. Я улыбнулась в ответ и позволила ему обнять себя. Мы нежились в тепле камина, плавно переходя от взгляда к шепоту, от шепота к поцелую. Время застыло, словно весь мир существовал только для нас. Каждая секунда была наполнена нежностью и волшебством романтики. Мы наслаждались друг другом и моментом. Никакой спешки. Я
