браслет будет проводить экстренную реанимацию и колоть тебе стимуляторы. А ещё…
Юрист извлёк из коммуникатора текстовый файл и развернул его.
— Я планировал лететь на Аскону, но сроки ожидались другие. Мне пришлось брать билет в последний момент и тесниться в каюте на двоих, потому что меня срочно вызвал клиент. Написал, что сделка планируется сложная, и он хотел бы именно моего присутствия, как гаранта. Но договор пришёл только сейчас, когда мы вышли возле Асконы. Читайте.
Договор был длинный, часть терминов шла слоями и ссылками, расшифровывая отдельные положения документа.
Рэм, однако, читал быстро. Пока Ули хмурил брови, путаясь в юридических непонятках, он пробежал документ глазами, потом посмотрел на Ченича, привстал и с хохотом повалился в кресло.
— Ты чего? — Ули никак не мог осилить занудный текст, и уж тем более не находил в нём ничего смешного.
— А клиент кто? — спросил Рэм, просмеявшись. — Старый?
— Из здешней аристократии, — скупо пояснил Ченич. — Судя по договору, ему предложили перекупить у фонда плантацию, и он хотел, чтобы я проверил чистоту сделки. Фамилия дарителя не проставлена, но, надеюсь, тебе и так всё понятно.
— Ой, как всё плохо! — Рэм ещё улыбался, но глаза у него были серьёзные. — А ведь нам всем дико повезло, что глава Торгового альянса случайно в курсе всей этой истории.
— Думаю, мы выкрутимся, — кивнул Ченич. — Но у меня есть условие.
Ули поднял на него ничего не понимающие глаза, а Рэм кивнул, догадавшись.
— Вы двое — будете говорить только то, что вам скажу я! — строго сказал юрист. — Это позволит Ули отделаться условным сроком даже при самом неудачном раскладе. Ну а Рэма имперское военное ведомство в обиду не даст, даже если он где-то перешёл черту необходимой обороны.
— А почему? — Ули было обидно, что он ничего не понимает.
— Потому что мою плантацию эти гады уже почти продали! — Рэм хотел выругаться, но постеснялся.
И не юриста, а Ули. Тот был теперь вроде как на его попечении, как младший рядом со старшим, и старший сдержался.
— Я летел на Аскону, чтобы узаконить покупку у фонда плантации Рэма, — разжевал суть договора Ченич. — Мой клиент не пожелал пользоваться юридическими услугами продавца и вызвал своего юриста. Боюсь, он тоже что-то почуял. Фонд ещё не получил плантацию, но уже нашёл покупателя. Не хватало лишь документов, подписанных дарителем. Но вот тут, в конце, есть полная опись наследства Рэма, кадастровый план, данные независимых оценщиков. Всё как требуется по закону.
— И что? — возмутился Ули. — Вы бы признали такую сделку законной?! Есть же детектор эмоционального контроля? Ведь Рэма бы заставили подарить плантацию!
— Шантаж — это не прямое насилие, — развёл руками Ченич. — Всё, что я мог, это спросить Рэма в присутствии доверенного свидетеля, добровольно ли он отказывается от наследства. Думаю, Рэм рассказал бы мне что-то про трудное военное детство и жалость к больным детям. И даже сказал бы, что хочет спасти парочку таких больных — тебя, Ули, Галку… И детектор не зафиксировал бы вранья.
— А за что Ули может получить срок? — нахмурился Рэм.
— В Павлия-то стрелял он. Это, к сожалению, факт. Мы попробуем доказать необходимую самозащиту.
— А официант? — напомнил Рэм. — Спишем на Деяна Павлия?
Ченич заговорщицки улыбнулся:
— А разве официанта, Галку и Старого убил не он? Один почерк.
— Так я смогу вернуться на Мах-ми? — растерянно спросил Ули и жалобно посмотрел на Ченича.
Он только сейчас по-настоящему поверил, что эта история может закончиться хорошо. Что его отпустят, и надо будет жить дальше. А как?
— Даже не думай! — рассердился Рэм. — Ты останешься на Асконе, мы найдём тебе хорошую клинику. Тебя лечить надо!
— За-зачем? — испугался Ули.
— Убийство официанта и то, что ты стрелял в Павлия — не могло пройти даром для твоей психики. А ведь было ещё и психическое насилие. — Ченич тоже готов был настаивать, что лечение необходимо.
— Психотехник тебе нужен обязательно, — подтвердил Рэм.
— Знаешь, куда его заткни? — Ули дёрнулся, попытавшись вскочить с кресла.
Но кругом были только стены каюты. Корт летел по бескрайнему космосу. Куда бежать?
— Ули, я на Асконе буду всего около суток, — твёрдо сказал Рэм. — Мне надо точно знать, что ты из этого выберешься. Мы вместе сходим и найдём подходящую клинику.
Ули беспомощно замотал головой.
Ченич нахмурился.
— Я не знаю, куда ты там хочешь уехать, в далёком будущем — в Ярбург или в Заоблачные сады, — сказал он. — Но сейчас ты пройдёшь курс лечения! А я за тобой присмотрю. Я тоже многим обязан твоему другу. Думаю, достаточной благодарностью будет вылечить тебя и снять все претензии законников. А после пойдёшь учиться. И работу я тебе дам, чтобы учился и работал, а не болтался без дела.
— Да кому я нужен — учиться! — вспылил Ули. — На кого? Я сын бандита! На бандита, что ли?
— Фиг тебе, — пообещал Рэм. — Ты будешь директором благотворительного фонда.
— Кем? — обалдел Ули.
— Ну, а что? — согласился Ченич. — Убил директора фонда — отрабатывай. Грата. Кто тут из нас его заменит, кроме тебя?
— У меня денег нет, какой фонд? — Ули натянуто рассмеялся. — Вы издеваетесь оба?
— Фонд открываю я, — пояснил Рэм. — Взамен того, что держал Павлий. Идея-то правильная: надо помогать людям, куда мне все эти деньги? А для распоряжения фондом мне нужен честный человек. Так что, Ули, ты выучишься, и возглавишь мой фонд. Кому я ещё могу доверять? У Ченича есть своя фирма, сколько-то он нам поможет, но ведь не вечно.
— Слуш, я, скорее вор, чем директор фонда. — Смех у Ули был звенящий, нервный.
— Ты у нас — специалист по несчастным детям, Ули, — Рэм уговаривал мягко, но настойчиво. — Забыл наше голодное детство? Даже в семье богатенького торговца бывали плохие дни, когда конфедераты загоняли горожан в подвалы. Мы мало с тобой пережили в войну? Кто сможет отличить настоящее зло лучше тебя?
Ули посмотрел в серьёзное лицо Ченича, в хитрые глаза Рэма, вздохнул и ничего не ответил.
Да и не надо было.
И тут браслет на руке Рэма засветился
