нему даже слегка прикоснуться, тогда полное погружение в него становится неизбежным, — он всё поглощает без остатка. Понаблюдав за ним некоторое время, я в этом убедился: травинка, качнувшись на ветру, прилипла к нему, и он тянул её до тех пор, пока не вырвал из земли и не проглотил, — если присмотреться, то можно увидеть небольшой зазор между землёй и Светом, там пустота, которая вряд ли где-нибудь заканчивается, — я кидал туда мелкие камешки, они исчезали, — получается, Свет поглощает всё, в том числе землю, камни и пыль… Совершенно безвозвратно… Интересное свойство, не правда ли? Дарю тебе это наблюдение, можешь описать его в своём первом самостоятельном отчете… И второе очень важное наблюдение: Свет существует только в сознании. Когда мы смотрим на него, то понимаем, что он есть, исключительно внутри нас, а вот снаружи его нет, потому что он не светит по-настоящему, как солнце, не греет, не освещает тьму, никак не взаимодействует с этим миром, только забирает себе всё, что прикасается к нему. Это, в общем-то, тоже форма действия, но не взаимная, а односторонняя. И вот что ещё странно: если его нет снаружи нас, тогда как всё исчезает в нём? И если он существует только внутри нас, как мы тонем в нём? Схлопываемся сами в себе что ли?
Все эти его наблюдения я не то чтобы пропустил мимо ушей, они врезались в мою память так, что я потом с лёгкостью вынул их, спокойно обдумал и записал, но тогда мне было не до них, меня волновало другое.
— А как же Дама Б? — постарался я воззвать к здравому смыслу, которого в Лангобарде к тому времени уже не осталось ни капли. — Она же сказала вам: "Не надо!" Вы поняли всё правильно и объяснили мне истинное значение её грустных слов. Она не призвала не любить её. Это невозможно. Просто хотела остановить вас, чтобы вы не лезли за ней в Свет, не совершали безрассудного поступка… Хотя, наверняка, имела в виду и то и другое… Зачем же вы тогда его совершаете? Если там нет ничего, то и Дамы Б нет. А если есть, тогда вряд ли она образуется, что вы её ослушались… Да и в целом вряд ли вам образуется…
— Не думай, что перед лицом неотвратимого Исчезновения я лишился здравого смысла! — гордо вскинув голову, заявил Лангобард. — Никакие силы и события не способны вытравить его из меня. Просто прими это, как неизбежность: я всё равно пойду за Дамой Б в Свет, и тебе не переубедить меня. С этим могла бы справиться лишь она, но её больше нет с нами… Теперь здраво рассудим: во-первых, если в Свете ничего нет, то и чёрт с ним, мне всё равно скоро исчезать, а так хоть — по собственной воле, а это, согласись, что-то да значит… К тому же, это благородно и красиво — последовать за дамой сердца в Исчезновение… Во-вторых, если там всё-таки что-то есть, то мы точно не знаем — что… И где доказательство того, что в Свете мы не обретаем того, что любим и на что надеемся? Это же Свет! И пусть его нет снаружи, но он нерушимой Стеной стоит внутри каждого из нас, одним своим присутствием провозглашая победу над Тьмой. В Свете сбудутся все мечты. Мы снова станем молодыми, здоровыми, красивыми, влюбленными друг в друга, я и Дама Б….
— Постойте! Постойте! — прервал я Лангобарда, увидев в его последних словах уязвимость. — А если там — у каждого свой Свет? Попав туда, дама Б будет надеяться на воплощение своих надежд, в которых нет места человеку по имени Лангобард. Ведь она влюблена в другого. И всё для вас опять пойдёт прахом…. Зачем вам это?
— Да плевать я хотел на это! — взревел Лангобард так громогласно, что я аж присел, и показалось, что Стена Света немного потемнела, а в ближайших домах Города зазвенели стёкла. — Где этот прыщ, к ногам которого она так слепо положила своё сердце? Он никогда не последует за ней ни в Свет, ни во Тьму, ни в Исчезновение, потому что у него есть, за кем следовать! У него тоже есть человек, к ногам которого он с трепетом положил своё сердце. Понял теперь ты?! Именно так разорвётся эта проклятая цепь, которой мы все здесь скованы. Нелюбимые идут за любимыми! В Свет ли, во тьму ли, в Исчезновение ли. Именно так и никак иначе! Именно в этом — истина и спасение! Сейчас бы ты встрял со своим здравым смыслом, сказал бы, что Дама Т последует за мной, и опять всё пойдёт прахом, но ты не можешь, потому что Дамы Т нет, она ушла в Исчезновение, и за ней, наверняка, уже последовал тот, кто был в неё безответно влюблен. И они там сейчас вместе, любят друг друга. Молодцы! Я очень рад за них. И я уйду вслед за женщиной, которую люблю. И пусть она пыталась отговорить меня от этого шага, никто и ничто не остановит меня! Там, внутри этого Света, мы с ней в любом случае будем вместе, там разорвётся проклятая цепь, Дама Б поднимет свои прекрасные глаза, увидит меня словно впервые и влюбится. Мы обнимемся, поцелуемся и уже никогда не расстанемся. Это гениально!
И опять я присел от его громоподобного рёва, а в ближайших домах Города зазвенели стёкла. Никаких больше слов я в себе не обнаруживал, способных остановить Лангобарда от того, что он задумал сделать. И сделал! Но не так, как я себе это представлял: не кинулся в Свет очертя голову, не прыгнул, не шагнул, не повалился. Он просто тихо положил на него ладонь, я видел это своими глазами, каждое его движение: поднятые руки плавно опустились, подобно тополиному пуху в безветренный день, как будто в них не осталось ни костей, ни крови, ни кожи, только форма, почти бесплотная оболочка, после чего правую руку, словно лёгким сквозняком, подняло в воздух и поднесло к Стене Света, — так кладут руку любимому животному на холку, когда хотят ласково погладить, — но Лангобард не гладил, он неподвижно стоял у стены, положив ладонь на неё и повернувшись ко мне лицом, — взгляд спокойный, на губах улыбка.
— Ничего не чувствую, ни температуры, ни плотности, словно Стена состоит из обычного воздуха, — спокойно докладывал он. — Буду свои ощущения описывать, а ты запоминай. Это тебе пригодится для первого самостоятельного отчёта… Итак… Пробую оторвать руку от Света…
Лангобард подался
