улыбаюсь, выпутываю руки и тянусь. Арчибальд бытовой магией счищает малышку, кутает в свой пиджак и кладёт на мою грудь.
– Больше никаких пророчеств и великих миссий. – качает он головой и взъерошивая волосы, устало сползает на каменный пол.
Но бедолагу ирлинга уже никто не слушает. Наше с мужьями внимание полностью сосредоточено на маленьком комочке счастья в моих руках.
Я нехотя отдаю нашу дочь Бъёрну, у которого глаза на мокром месте от счастья. И устало откидываюсь на сидящего позади Азера.
– Люблю тебя, Вик, – целует он в лоб, поглаживая по волосам.
– И я вас, – выдыхаю, наблюдая как воркуют над заснувшей крохой мужчины. С каким трепетом передают друг другу.
Стараюсь держаться, не хочу засыпать в такой прекрасный момент. Сквозь дрёму слышу топот ног. А вот и жрецы, и остальные хранители. Как всегда, опаздывают. Улыбаюсь и всё–таки уплываю в темноту.
– Ты удивила меня смертная, – раздаётся голос Септимуса–Озема. Испуганно мечусь в темени и замечаю белобрысого бога. – Не бойся, не причиню больше вреда.
– Зачем ты здесь? И здесь это где? Я ведь не умерла? – осматриваю себя. Вроде бы не облачко, вполне моё тело.
– Не умерла. – снисходительно хмыкает мужчина, – Считай это моим извинением.
Не успеваю задать уточняющий вопрос. Темнота отступает, прохладный ветер треплет волосы, а ноги касаются влажной травы. Перед глазами предстаёт загородный дом Толика. Наш земной дом, где прошли худшие годы моей первой жизни.
– Ты вернул меня на Землю? – задушено шепчу, пятясь.
– Нет же глупая, – фыркает Септимус и толкает к окнам.
За стеклом, в залитой светом гостиной стою я. Точнее моё предыдущее тело. У накрытого стола сидит Толик. Она наступает шпилькой прямо на причинное место мужа моего бывшего. Безжалостно, жестоко и с наслаждением.
– Кто это? – отшатываюсь, стараюсь заткнуть уши, потому что Толик неистово воет.
– Это? Торвика, – усмехается божок. – Жизнь за жизнь. Такие правила.
– Мы можем вернуться? Извинения приняты. Спасибо, я хочу к мужьям и дочери! – не смотрю больше в окно. Он заслужил такую жену, но видеть насилие всё равно неприятно.
– Всё что пожелаешь, Светлая. – улыбается Озем.
Крики Толика будто отпечатались в сознании и звенят в ушах. Но пейзаж перед глазами тускнеет, пока полностью не превращается в темноту.
– Светлая? Не Смертная?
Ответа я уже не получаю. Бог исчезает в серой дымке, оставляя меня совершенно одну.
– Ты решила до совершеннолетия нашей дочери спать? – слышу сквозь марево сна томный шёпот Шаегана и улыбаюсь. Слепо шарю рукой, обнимаю голову мужа и получаю поцелуй. – Привет Ириска.
– Неужели ягоды закончились, и мы опять вернулись к сладкому? – хриплю, прикусывая губу Волшебника.
– Нет, Цветочек мой полевой, мы двигаемся только вперёд. – отвечает невозможный мужчина, – Хочу взглянуть в твои зеленые глаза и сказать кое-что очень важное.
– И что же? – распахиваю веки, щурясь от яркого света и улыбаюсь, смотря на Шаегана.
Мы уже не в храме, но эта светлая комната мне не знакома. Только сейчас волнует совершенно другое.
– Спасибо за дочь. – муж впервые очень серьёзен, даже не улыбается. Смотрит пристально и пытливо. – Я люблю тебя.
– Тоже тебя люблю, Шай.
– Во всех мирах. Я найду тебя, Вик. Всегда.
– Шай конечно эгоист каких свет не видывал, - нарушает наше уединение Элор, прижимая к груди розовый свёрток. Перевожу взгляд и улыбаюсь, замечая остальных мужей. - Но это не только его обещание. Во всех мирах, мы найдём тебя. Всегда.
– Верю, – киваю и получаю обжигающий поцелуй от Азерафаэля. - И люблю вас, но если не дадите мою дочь, испепелю.
– Вот и первая угроза жизни, - хохочет Элор, укладывая малютку на мою грудь.
– Спасибо, что гонялись. - шепчу с улыбкой смотря на спящую розовощёкую малышку и перевожу взгляд на мужчин. Мужей. Мою Стену и защиту. - И спасибо что догнали...
Конец
