все годы, в Нави проведённые, читать-писать не научилась? Мамка твоя делилась со мной думами, а я их Кощею пересказывала. Думала — отстанет он от неё и на меня обратит взор свой ласковый. Дык, вишь, прогадала: не нравятся ему девицы любящие да покорные, всё строптивых подавай. Эх, жаль, позднёхонько я это поняла…
Тут Лису, конечно, захотелось её и вовсе придушить. Ну или хотя бы приложить лицом о каменный столб — отвести душу.
— Ну и гнида же ты, — он сплюнул наземь. — Все вы только власти и хотите, змеюки!
Ответ Анисьи оказался неожиданным. Гордо вскинув подбородок и сверкнув очами, она выпалила:
— Вот и неправда! Люблю я его! Такого, какой уж есть…
Лис замер, будто бы его огрели плетью.
— Кого любишь? Кощея?! Ты?
В его голове наконец-то сошлись разрозненные части картины.
— Выходит, потеряло проклятие силу? Моя мать ненавидела отца всей душой, а ты его любила. И поэтому появился я…
— Да, Так что и у меня может быть сын, — Анисья с нежностью глянула на свой живот. — И уж поверь, я воспитаю его достойно. Он у меня не будет против папки замышлять. А коли убьёшь вместе со мной своего ещё не рождённого брата — вовеки счастья не видать ни тебе, ни матери твоей, вертихвостке поганой. Обоих прокляну, слышишь?
— Ребёнка я не трону, — холодно и веско сказал Лис. — Подождём, пока родится. А с тобой, стало быть, позже разделаюсь — так проклятие твоё не сработает, ибо мне есть за что мстить. Что ж, побудь пока тут. Воды в каменном углублении достаточно — с жажды ты не подохнешь. Хлеба, что в дорогу запас, тебе вот тут оставлю. Потом ещё принесу. Бежать даже не думай — в горынычевых угодьях быстро добычей змея станешь. В этом гроте мои чары тебя защитят, в других коридорах — нет. Это на случай, если вдруг сумеешь ноги развязать.
— А ты сам куда? — голос Анисьи дрогнул. Кажется, до неё дошло, что её хотят оставить в подземелье без света одну-одинёшеньку.
— Как это куда? — Лис помахал у неё перед носом остатками верёвки. — Пойду свяжу себе руки да лягу под куст. Авось меня там отцова стража быстро отыщет. А ежели долго будут искать, так я ещё и поспать успею. А то несправедливо как-то: все во дворце выспались, один я — глаз не сомкнул.
— Тебе это с рук не сойдёт! — Анисья яростно вцепилась зубами в верёвочную петлю, переброшенную через грудь, но узел был затянут крепко-накрепко.
— Посмотрим… — Лис снял с плеч дорожный плащ, бросил его на камни и пересадил узницу на подстилку. — Ты, кажется, не понимаешь одной простой вещи: никто, кроме меня, не знает, куда ты подевалась. Умру я — умрёшь и ты. Так что ты уж постарайся: помолись хорошенько, чтобы у меня получилось выкрутиться.
Он развернулся на каблуках и торопливо зашагал прочь, кляня на чём свет стоит и глупую изменщицу, и дивьих остолопов, и даже — страшно сказать — матушку-упрямицу. Вот же угораздило вляпаться! Но ничего не поделаешь, придётся теперь расхлёбывать…
Глава двадцать пятая. Кощеева погоня
Упыри нашли Лиса довольно быстро. Вытянули из-под куста, куда он предусмотрительно закатился, развязали руки. Один из них — явно старший — с почтением молвил:
— Прости, княжич, что не сразу подоспели. Князь сказал, видеть вас желает, коли найдём.
— Что значит это «коли найдём»? — возмутился Лис, отряхивая с себя веточки и примятые травинки. — Я что, по-вашему…
Он хотел сказать «сбежать собирался», но вовремя осёкся и прикусил язык. Вот точно мудрые люди говорят: на воре и шапка горит. Во-первых, его ещё никто ни в чём не обвинял. Во-вторых, если он невиновен, то про побег Василисы вообще ничего знать не должен. Вышел хмельной до кустиков, упал под сонным заклятием и только что пробудился — вот и весь сказ.
Он прочистил горло и, строго глянув на притихших упырей, спросил:
— А почему такая спешка? Неужто без меня на пиру скучно стало?
— Кончен пир, — не без сожаления вздохнул упырь. — Кощей гневаться изволит. Велел вот доставить вас и княгинюшку.
— Стало быть, без нас ему морошковая настойка в рот не лезет? — усмехнулся Лис, потягиваясь. — Ладно, летите дальше приказ выполнять. Матушка, наверное, к себе отдыхать пошла. Отец-то где?
— В Маковой зале.
Старший упырь поклонился и скомандовал остальным:
— А ну за мной!
Лис и глазом моргнуть не успел, а они уже обернулись в летучих мышей и стайкой, избегая открытой местности и солнечного света, потянулись к новым покоям княгини.
Что ж, пускай Василису некоторое время поищут в замке: это позволит беглецам выиграть ещё немного времени. А вот Лису сейчас предстоял сложный разговор.
С нарочито беззаботным видом он направился в пиршественную залу, весело насвистывая. Ступив на порог и не увидев никого из гостей, он мастерски изобразил удивление. Протирая глаза, протянул:
— Эй, а куда все подевались? Я что, три дня проспал?
Кощей, завидев сына, поманил его пальцем.
— Не три дня, а всего на одну ночь мы потеряли бдительность, и враг этим воспользовался, — его вкрадчивый голос мёдом лился в уши, и Лис понятия не имел, раскусил его отец или нет. С того ведь станется сперва улыбаться, а потом, не меняясь в лице, убить. Надо было держать ухо востро и, в случае чего, быстренько перенести жизненную силу в какой-нибудь предмет.
— Что случилось? — Волнение даже подделывать не пришлось.
— Ты лучше сядь, сын, — Кощей указал место подле себя. Он дождался, пока Лис сядет, и только потом продолжил: — Дивий чародей и его богатырь сбежали и мать твою с собой прихватили.
— Не может быть! — Лис подпрыгнул на месте, но отец поймал его
