на спине присоединяется к ним.
Пора покончить с этим хаосом.
Покалеченные Блиссаргон и Баркью собирают остатки сил и нападают друг на друга еще раз. Аарин бежит к ним первая и специально подскальзывается, чтобы прокатиться кубарем между ними. Те останавливаются, чтобы их не сбило, отскакивают и сваливаются под нападением двух других волков. Рыжая волчица проламывает стену и еле успевает за что-то уцепиться. Стена третьего этажа проламывается вместе со второй! Пол трясется. Астарта успевает вырубить ударом лапы Баркью; Блиссаргон сопротивляется, но из-за истощения маны Ринкордом, теряет сознание. Все превращаются в людей. Сильнейший спешит помочь Аарин а после несет Блиссаргона. Астарта тащит Баркью в одном полотенце и отказывается от помощи с тем же мрачным видом, который как нельзя кстати подходит под атмосферу. Все спасаются из полуразрушенного корпуса. Их догоняет сухой туман и оседает на руинах второго и третьего этажей.
— Что теперь? — осторожно спрашивает Аарин, смотря на виновников и помогает своему парню нести Блиссаргона за ноги. Она и не знала, что такой красавчик (который даже привлекательнее Рина) поживает в их Академии. А справа находится не менее красивая, полуголая Баркью, чье короткое полотенце вот-вот слетит с тела.
— Они причинили много вреда. Их ждет изолятор, — с ноткой огорчения произнес Сильнейший. — Кто же знал, что мой зам и сестра могут быть такими опасными…
Подавленный Рин уходит в себя. Аарин расстроенно смотрит на испачканное платье сквозь пыльные очки и решает промолчать как Астарта, пока все идут в изолятор. Солнце снова не видно. В коридоре теперь лучше продувает. И она может использовать свою силу во благо.
Спектакль заканчивается, и учеников ждет сюрприз…
Глава двадцать шестая
Одним февральским днем все подойдет к концу. Словно предвещая это, мир холодеет с каждым часом. Грядет конец света.
–
Баркью живет чувствами. Постоянно. Лишь ощущения дают ей знать, что она жива. Но пробыв во сне две недели, она понимает, что внутри не осталось ничего, кроме пустоты в душе.
Открыв глаза, Баркью бесчувственно лежит несколько часов. Все порывы и переживания, которым она слепо доверяла, которых придерживалась и в которые верила — их нет. Наверно…она мертва?
Звон цепей слышится из-за стены.
Нет, она что-то слышит! Она здесь не одна!
В душе начинает зажигаться маленькая, но все же надежда. Глаза дрожат ресницами, Баркью пытается пошевелить онемевшим телом и тоже слышит звон. На ней такие же цепи, как и у человека, заключенного за белой стеной. Больше нет одиночества и пустоты. На их месте снова зарождаются счастье и, самое главное, любовь. Он точно там.
С движением все тело пронзает болью. Баркью не сдерживает себя и стонет, издавая мучительный вздох и жмурясь. Она еле терпит, чтобы не заплакать, заставляет себя подняться. Баркью сидит и осматривает свою потрепанную одежду, бледную кожу, обвитой цепями на руках и на шее. Сейчас она точно не назовет себя сексуальной. Это расстраивает ее.
Баркью вздыхает, когда ноющая боль уходит, и осторожно встает. Ей очень хочется увидеться с Блиссаргоном, потому что от той обиды и злости осталась только сумасшедшая и страстная любовь, которой заболевают безумцы. Поэтому кнопка открывания выдвижной двери находится и нажимается моментально.
И вот она уже почти на свободе. Большое белое пространство изолятора воняет усыпляющими препаратами и давит своим ослепляющим светом. Так и хочется закрыть свои глаза. Но рано сдаваться, ей еще вызволять из той камеры своего любимого.
Фиолетоволосая проходит к соседней камере и начинает интенсивно стучать ногами по двери, периодически звеня железными оковами. Хорошего результата это не даст, потому что пальцы ног будут ныть и затекут, а он так и не откроет ей из-за своих нудных принципов и душераздирающих тайн. Такие как он до последнего держаться за одиночество, чтобы не потерять собственное я и оставаться одним и тем же. Они даже готовы мучаться, лишь бы ничего не менялось. За это Баркью его искренне ненавидит и, возможно, презирает. Однако она не перестает его любить всем сердцем.
Бьет по двери без остановки. Ей жалко свой педикюр на ногах, но желание увидеть любимого сильнее всех нужд и предрассудков. Все настолько серьезно, что она готова ломиться до скончания своих дней. Проходит примерно час. Бить становится просто невыносимо больно. Баркью меняет ногу и продолжает дубасить по белоснежной двери. В какой-то момент она теряет равновесие и падает. Приходит черед рук. За все то время, когда она ломится, Баркью вспоминает все моменты с Блиссаргоном. Например, их первую встречу.
Стояла теплая погодка летнего вечера. Он прятался от толпы, где-то в кустах, а она, с убранными в косу непослушными фиолетовыми волосами, прогуливалась рядом и заметила его. Чтобы та ненароком не подняла шум, Блиссаргон затащил ее с собой в кусты и заткнул рот, придерживая около себя.
— Тсссс… — шипел он прямо в ушко. По всему ее телу прошлась дрожь; сердце екнуло, когда она кивнула и решила рассмотреть красавчика. Сидя напротив, она взволновалась, живот сладко напрягся и ее саму потянуло к нему. Баркью поддалась своим желаниям и поцеловала его. Блиссаргон тогда встал в ступор и не шевелился, а она так смутилась от того, что целовалась с первым встречным, что сбежала. Никогда в своей жизни ее сердце не отбивало чечетку, а лицо не краснело, как самый спелый помидор. Даже от такого воспоминания до сих пор перехватывает дыхание.
А после Блиссаргон уже надел свои бинты и стал еще более желанным. Баркью оставалась в стороне и следила за ним, пока не узнала его настоящего имени. Она преследовала его, общалась, доставала до изнеможения. Иногда ей удавалось его подразнить или обнять, и однажды он подпустил ее ближе.
<< …Он пришел ко мне, прижал к стенке и заявил:
— Я проведу с тобой всю ночь, а взамен ты откроешь мне свой секрет.
И я согласилась…>>
Баркью искала надежного человека, а он был ценным сундуком тайн. Она правда надеялась, что если найдет такого человека, который не будет бояться ее и примет такой, какая она есть, то станет самой счастливой. Но этого не произошло.
Ее тайна была ему раскрыта. И он испугался. Оттолкнул. А Баркью не сдавалась. При каждой встрече она видела в его глазах маленькую искру любви и даже если ей всего лишь казалось — она не сдавалась. Блиссаргон продолжал делать ей больно, притворялся, что бросал, но всегда наблюдал издалека и скрыто помогал. Баркью знает об этом,
