Пустота ответила не сразу.
— Сегодня… — произнесла она. — день… ты говоришь странные слова, Мудрец. Простые, но очень сложные.
— Что просто для смертного — сложно для бога, мой Император. И наоборот. Именно поэтому мы никогда не поймем друг друга.
— Иногда меня поражает твоя способность извлекать мудрость из каждого оброненного слова.
Ляо Фень поклонился. Не ниже, чем требовалось. Но и не выше. Ровно так, как положено и как заслуживал того Император.
— Но чаще, — продолжила пустота. — она меня утомляет.
— Мудрость как горб, мой Император, — ответил мудрец. — она делает несущего для остальных неприятным. Она тяжела. Нести её неудобно. И каждый раз хочется сбросить.
— Так почему ты этого не сделаешь, Ляо Фень? Только не говори, что это делает тебя — тобой. Ты бы нашел себе любое другое занятие по душе. Может, наконец, построил бы себе дворец, а не тот дом на отшибе, куда и зайти стыдно.
Ляо Фень ответил не сразу. Он размышлял какое-то время над услышанным.
— Возможно, — наконец произнес он задумчиво. — я не достаточно мудр для этого, мой Император. И потому продолжаю нести свой горб так, будто он мне не вредит, а помогает. Хотя это и не так.
Император засмеялся. Так громко, что в облаках начали сверкать молнии.
И столь же резко он замолк и, как показалось, положил ладонь на крышку ларца.
— Ты ведь за этим пришел, да?
Мудрец не ответил.
— Так почему тогда молчишь, мудрец? Разве ты не способен подобрать тысячи тысяч слов, что могли бы убедить меня не делать того, что я собираюсь.
— Может я смог бы подобрать и больше, мой Император, — склонился Ляо Фень. — но даже все они вместе не изменят вашего решения.
— Тогда почему ты здесь?
— Потому что никто, кроме вас самого не подберет нужных слов для вас, — ответил мудрец и повернулся к облакам. — я же пришел, чтобы напомнить вам о них.
— И ты напомнил, мудрец.
В то же мгновение ларец вспыхнул огнем из чистого золота, после чего прах, поднятый ветром, полетел куда-то вниз. А там, на Седьмом Небе, от ужаса и боли закричал бог, уже запрягавший свою боевую колесницу.
— Это начало, мудрец. Начало конца.
Пустота вновь осталась сидеть на краю миров одна. И лишь эхо слов исчезнувшего мудреца шептало.
— Все, что обозримо, то не вечно, мой Император.
Из пустоты появилась рука.
Он все еще мог себя видеть.
Проклятый Мудрец…
Хаджар, окровавленный и израненный, качающийся, плохо понимающий, что происходит, стоял напротив целого и невредимого Черного Генерала.
Обломив чужой штандарт и привязав стягом древко к торсу, Хаджар укрепил его в горе из костяного песка и черепов.
— Ты не сдаешься, отважный воин?
— Не сегодня, — кровью сплюнул Безумный Генерал и повторил. — Не сегодня.
— Что ж, — замахнулся величайший мечник. — тогда закончим на этом.
И он ударил.
Глава 1462
Не успел Безымянный вернуться в дом, как с неба ударил золотой столп. На некогда цветущем поле появилась колесница, а в ней стоял разъяренный Бог Войны.
— Дергер?
— Как ты посмел, пес?! — взревел небожитель и замахнулся метательным копьем. — Как посмел ты поднять на них руку?! Разве этому я тебя учил?! Разве это честь и достоинство воина?!
— Что? О чем ты говоришь?
— Ты хуже самого последнего предателя! — бушевала ярость бога, выжигая и лес, и деревню, лишь маленький дом остался невредим, оберегаемый силой генерала. — И за это ты поплатишься! Поплатишься за смерть всех, кто был мне дорог! За моих детей! Моих последователей! Мои храмы! Мои страны! Сколько безвинных жителей! Сколько горячо любимых тобою смертных! И все это, чтобы досадить мне?!
— Я не понимаю, — закачал головой Безымянный. — Постой! Что ты делаешь!
Он узнал этот артефакт.
Артефакт, принесенный им самим же в дар Дергеру. Артефакт, отобранный в битве с Королевой Мэб, решившей воспользоваться ситуацией с тварями за Гранью и напасть на Седьмое Небо.
Вечно Падающее Копье.
Оно белой молнией устремилось в сторону маленького дома.
— Элена! — выкрикнул Черный Генерал.
Вся его сила. Вся мощь обрушилась на артефакт старше, даже чем он сам. Но как бы ни была сильна Терна, он еще не успел овладеть ей в полной мере.
Она лишь замедлила копье, не более того.
И тогда Черный Генерал вдохнул эту силу внутрь и сделал шаг вперед. Такой быстрый, что он смог обогнать молнию, до которой не мог дотянуться даже бог скорости.
Удар был сокрушительный.
Терна, пульсирующая в душе Генерала, смогла сдержать лишь большую её часть, но не всю.
Разметало ступени и расколотый ларец, с порванными на лоскуты свитком, разлетелся по ветрам всех четырех сторон света.
— Бам-бам!
Белый свет волной омыл дом.
— Нет, нет, нет, — причитал Безымянный, вынося из дома бездыханную Элену.
— Бам-бам-бам! — стучали где-то позади боевые барабаны.
— Пожалуйста, — горячие слезы лились по его щекам. Впервые за все эти эпохи. — пожалуйста… зачем мне все тогда.
Он проводил пальцами по её бледнеющий коже.
— Генерал!
Он поднялся с ней и шагнул вперед. Бережно опустил тело на каменный пьедестал. И стоило ему это сделать, как и Элена и её ложе исчезли, оставив Черного Генерала один на один.
Один на один с ранами от унесшегося в пустоту Вечно Падающего Копья.
Один на один с яростью, вулканом клокочущей в его груди.
Он обхватил рукоять меча.
Пятнадцать лет.
Пусть он гремят!
— Что? — заозирался Дергер.
— Бам-бам! — ударили боевые барабаны.
— Откуда? — кони в колеснице заржали, когда тысячи и тысячи голосов выкрикнули.
— ГЕНЕРАЛ!
Пятнадцать лет мира и покоя.
Черный генерал запрокинул голову к небу. На его плечи лег черный плащ.
— ГЕНЕРАЛ!
Черная броня сковала тело.
Тьма накрывала пылающую деревню и горящий лес. Небо покрывалось огнем непроглядного мрака.
Черный шлем закрыл его лицо и седеющие волосы.
— Что ты делаешь?! — выкрикнул Дергер, чье золото начало меркнуть.
Он знал.
