– Здравое решение, – одобрил Риваэль, – если бы Кериэль не был придурком, поступил бы так же. И вы вдвоем ушли бы из этого дома, одаренные всеми благами. А теперь полюбуйтесь – бессмысленная и жалкая смерть.
Я лежал на полу, отвернув голову в сторону, и сородич не знал, что я еще не сдох. Смерть ждала, и я тоже.
Белое пламя в центре комнаты распалось на три бледных огонька: один окрасился в красно-оранжевый цвет, второй обрел оттенок золота, а в третьем появились перламутрово-розовые ноты.
– Приступим, – довольно сообщил Риваэль. – Пока тело Кериэля не остыло, нужно использовать его.
Я уставился на Карела, ожидая от него сигнала. Мне не было видно, как двигается Хвэста и что делает. Шанс напасть на него всего один, пока сородич не понял, что Костлявая не забрала меня.
Раздались шаги. Келебриэль, также напряженно следя за действиями Риваэля, прохрипела что-то, скорее всего, нецензурное, и продолжила бороться с заклинанием паралича. И вдруг мне показалось, что у нее получится. Ну же, еще немного!
Киар резко кивнул. Я не колебался и бросился на Хвэста со спины, вцепившись в него и руками, и зубами, и темными душами, которые до этого изображали дохлые щупальца. Эльф пронзительно закричал от боли и закрутился, пытаясь скинуть меня. Но я, как зверь, вгрызся в горло эльфа и держался за Риваэля так, будто он был моим спасательным кругом. Щиты и импульсы против меня не работали – я был слишком близко, и противник рисковал задеть самого себя.
Карел схватил меч и нанес косой удар, рассекая грудину Хвэста.
И тут же на побледневшем лице Риваэля проступил рисунок вздувшихся вен – Келебриэль, совладав с параличом, дотянулась пальцами сломанной руки до щиколотки сородича.
Эльф захрипел, у него изо рта потекла кровь.
– Ритуал не отменить, – улыбнулся Хвэста, – теперь Триединый умрет.
– Но ты этого не увидишь! – Я свернул Риваэлю шею, и хруст ломающихся позвонков показался мне лучшим звуком на свете.
В разгромленной гостиной наступила оглушительная тишина. Такая давящая, что я даже замотал головой и подумал, что это с моими ушами что-то случилось. Но тут темные души с довольным хлюпаньем присосались к Хвэста, а Келебриэль закашлялась, регенерируя передавленную гортань и сломанную руку, и полог тишины спал.
– Как ты выжил? – хрипло спросила сестра. – В тебя не меньше пяти смертельных заклинаний попало.
– У нее спросите. – Я кивнул на Смерть, выступившую из теней.
Сейчас закутанную в плащ фигуру видели все присутствующие.
Я обратился к Костлявой:
– Пора? Благодарю за помощь. Мы бы не справились сами, тут скрывать нечего. Так что все честно, я готов.
– Нет, пожалуйста… – Карел попытался задвинуть меня за спину.
Но я упрямо увернулся от его рук. Глупо ждать поблажек от Смерти. Я сделал то, что ей было нужно, и больше никакой пользы не представлял.
Однако сгорбленная фигура качнула головой и дотронулась иссохшей рукой до моей груди. И вдруг я отчетливо расслышал стук собственного сердца. Тело заработало легко и привычно, словно было часами, которым сменили повредившийся ходовой механизм.
– Спасибо… – только и смог ошалело пробормотать.
Смерть махнула рукой как-то совсем по-дружески и исчезла.
– Отлично! – заявила Келебриэль. – На один гроб меньше закапывать. Но кто-нибудь знает, что делать вот с этим?
Смотрела сестра на три огонька, оставшиеся от яркого света Триединого. Они угасали на глазах и становились все прозрачнее и прозрачнее, их едва можно было различить. Какая-то часть внутри меня считала, что так будет даже лучше. Пусть населяющие мир создания сами решают свою судьбу, не уповая на некое всесильное существо, которому, к сожалению, на всех давно плевать. Но также я понимал, что, когда не знаешь, какое из зол большее, нужно выбрать то, что можно повернуть вспять.
Если Триединый исчезнет, то насовсем. И исправить ничего уже не выйдет.
– Мы трое подходим в качестве сосудов, – напомнил я, почесав в затылке, – и теперь, когда никто не желает забрать себе всю силу разом и стать новым богом…
– Предлагаешь поглотить это? – с брезгливостью протянула Келебриэль. – А если оно захватит меня? Заставит делать то, что я не хочу?
– Помогать нуждающимся и защищать слабых, что ли? – не удержался я от шпильки. – Всякие мерзости ты делаешь с удовольствием!
Сестра передернула плечами, но возражать не стала.
– Риск, что мы перестанем быть собой, есть, – вздохнул Карел, – но мне кажется, бездействием мы принесем в мир больше зла.
Наша троица, конечно, подобралась… творение некроманта и два бездушных эльфа – самое то рассуждать о категориях добра и зла. Лучшая команда по спасению мира, честное слово!
Карел первым потянулся к ближайшему, почти угасшему лепестку огня. Подхватил в ладони, чуть поморщился и пояснил:
– Жжется. – И, поднеся к губам, Киар выпил божественное пламя, будто воду.
Следом свой огонек схватила Келебриэль и закинула в рот, как конфету. Кажется, даже попробовала прожевать, но часто задышала, когда ей обожгло язык.
Я медлил.
– Кериэль, давай, – поторопил Карел, – если не сейчас, то потом будет поздно! А мы и так сегодня опоздали везде, где только могли.
И тут я понял!
Подобрав горячий, словно уголь, третий лепесток пламени, я бросился к телу Оскарби. Он пока дышал, хотя жить служителю оставалось несколько мгновений. Смерть не забрала свою последнюю на сегодня жертву, словно знала заранее, как я поступлю. Будто пожалела меня и не лишила еще одного друга.
Что ж, спасибо за такой неожиданный подарок.
Да, служитель Освин не подходил под все условия ритуала, но он уже перешагнул за грань жизни. И то, что сотворил с ним Риваэль, точно противно природе.
– Ты уверен? – окликнула Келебриэль. – Откажешься от божественной силы ради дохлого церковника?
Зачем мне еще одна душа? Пусть и божественная…
Мне и темных хватает – уже как родные стали.
Наклонившись к Оскарби, я вытащил из горла и глаз служителя иглы. Затем приоткрыл ему рот, протолкнул угасающий огонек между зубов и помассировал юноше горло, чтобы сымитировать глотательное движение. О высшие силы, уже и не знаю, к кому обращаться, только бы сработало!
За несколько долгих, выматывающих мгновений я успел десяток раз решить, что все испортил. А затем пустые глаза Оскарби сверкнули золотым светом, и в них появилось сознание.
Служитель закашлялся, пытаясь продышаться, и я тут же снова склонился над ним, помогая сесть и прийти в себя. Карел и Келебриэль подошли ближе. Обернувшись на друга и сестру, я увидел похожие всполохи: оранжевые искры среди знакомой зелени взгляда эльфийки и светлый перламутр в черных глазах лорда Киара.
