«Лишь бы с ней всё было хорошо».
Герцогине быстро стало лучше. Через час она, одетая и причёсанная, спустилась в холл, спокойно улыбнулась, взяла Эша под руку и сказала:
— Что же вы, милорд, император не должен ждать.
— Я послал ему курьера, — отмахнулся Эш, про себя вздохнув с облегчением. — Вам правда легче? Вы уверены, что можете ехать?
Фрида улыбнулась шире.
— Ваша забота так трогательна, мой дорогой.
Эш отвернулся — только чтобы скрыть улыбку. Как будто что-то перевернулось на сто восемьдесят градусов, встало с ног на голову и в корне изменилось: злость на ехидную человеческую девчонку прошла. Эшу и раньше нравилось, что она не прячет взгляд, что она отвечает и скалит зубки — просто кусалась она больно. «Но может быть, мы сможем прийти к соглашению? — думал Эш. — Один раз почти получилось».
Однако на пути к воздушному поезду Фрида снова заупрямилась.
— Мы едем не в карете? — спросила она.
— Дорогая, поездом будет куда быстрее и намного удобнее. Мы и так потеряли много времени, — отозвался Эш.
Фрида остановилась на ступеньке, схватившись за перила.
— Я не поеду воздушным поездом, — её голос при этом нервно дрожал, и только потому Эш, снова начавший закипать, не вспылил. Он просто поинтересовался:
— Почему?
Герцогиня бросила на него быстрый взгляд и отвернулась.
— Я боюсь высоты.
— Высоты? — опешил Эш.
Фрида внимательно смотрела на него.
— Я не поеду воздушным поездом.
«Ох уж эти женщины!» — простонал про себя Эш, но отдал приказ снова готовить карету.
Снаружи светило яркое солнце, и в его лучах Фрида вспыхнула — алмазные блёстки на платье, жемчужины в волосах, перламутр и золотая парча…
— Вы прекрасны, — сказал Эш совершенно искренне, помогая герцогине сесть.
Фрида рассмеялась.
— Эш, милый, я не хрустальная. Не бойтесь, со мной всё будет хорошо, доктор же сказал. Не надо лить мне в уши мёд.
— Это была правда, — отозвался Эш и сел рядом. — Мне очень нравится ваше платье. Счёт за него мне вчера тоже «понравился», но теперь я на вас уже не зол.
Смех у неё был истинно как серебряные колокольчики.
* * *
Фрида ничего не понимала. И самое смешное: ей казалось, что это нормальное состояние для супруги Эша Виндзора. Этот человек переменчив, как ветер: сто погод в месяц, как говорят крестьяне.
А что ещё хуже: отношение Фриды к нему менялось ровно так же быстро, как и настроение Виндзора. Когда он сказал о Грэгори, Фрида еле сдержалась, чтобы не расцарапать ему лицо — прямо здесь и сейчас. По-детски и глупо, но как хотелось, чтобы этот мерзавец прекратил улыбаться, прекратил рассуждать о человеческой жизни как будто это дуновение ветерка, ненужное и мимолётное.
С арфой получилось очень глупо. Она была капризная, тянула уйму магии. «И что мне стоило уступить, сделать вид, что я не умею играть — тогда бы ничего этого не было бы», — думала Фрида. «Это» был приступ тошноты и тянущая боль в животе. Потяжелевшую грудь Фрида уже перестала замечать — привыкла. Но нужно следить за собой и… И хоть кого-нибудь спросить, что будет дальше. Фрида читала письма подруг, у которых давно уже были дети, и примерно представляла, что её ждёт. На тошноту жаловались многие.
Фрида поймала беспокойный взгляд Виндзора и быстро отвернулась к окну. Там проплывали серые улицы столицы, особенно грязные в ярком солнечном свете. «Боги, — думала Фрида. — Только бы мне снова не стало плохо при этом неврастенике. Вдруг он испугается за ребёнка так сильно, что действительно запрёт меня в комнате?» Фрида слышала не одну историю о том, что мужья поступали так с жёнами. Иногда даже к кровати привязывали. Фрида такого бы не пережила, поэтому не хотела герцога провоцировать.
— Почему я вам не нравлюсь?
Фрида вздрогнула. Обернулась: герцог тоже смотрел в окно, но явно ждал ответа.
— Простите, милорд, но ваш вопрос не слишком уместен, поэтому позвольте ответить на него тоже вопросом: а кому вы нравитесь?
Теперь Эш обернулся к ней.
— То есть? Я? Миледи, вы слепы? Вы хотя бы можете представить, сколько я получил предложений — все семьи Империи и большинство в Конфедерации мечтают породниться со мной!
Фрида улыбнулась. Ну какой же самовлюблённый болван!
— Они мечтают породниться не с вами, а с вашим состоянием и титулом. Вы неправильно меня поняли, милорд. Вы — вы лично — кому-нибудь нравитесь?
Эш задумался. Надолго. Поэтом, придя к камому-то выводу, погрустнел. Наблюдавшей за ним Фриде стало совестно, и она сказала:
— Ваш камергер, Ричард, вас обожает. Он очень вам предан. Странно и необычно видеть такую слепую привязанность от слуги — честно говоря, завидую. Мне с камеристками до Миры не везло… — Она замолчала, бросив на герцога ещё один взгляд: Виндзор снова превратился в статую — ни следа прежней живости.
— Дикон заколдован, — пробормотал он пару мгновений спустя. — И вынужден служить мне. Поэтому, пожалуйста, не говорите, что он мне предан.
— Вынужден? — переспросила Фрида. — Но… Милорд, зачем вы его заколдовали? Простите, но это… низко…
— Не я, — перебил Эш. — Его заколдовал не я. Его заколдовал фейри.
Фрида заметила, как герцог сжал кулаки, каким напряжённым стал его взгляд, и вдруг поняла:
— Для этого вы учитесь фехтовать? На мечах? Чтобы победить этого фейри?
Эш бросил на неё косой взгляд, но кивнул.
— Боги, — прошептала Фрида. — Зачем? Просто расколдуйте несчастного Ричарда!
— Просто расколдуйте, — передразнил Эш. — Если бы я мог, миледи, уже давно бы это сделал.
Фрида покачала головой.
— И для этого вы учите фейрийскую магию…
— Я учу? — изумился Эш. Удивлённо посмотрел на Фриду. — А её можно учить?
Фрида смотрела на него в немом изумлении. Можно учить, конечно, но все знания натурально передавались из уст в уста. Или тебя учит неравнодушный фейри, или неравнодушная полукровка. Фриду когда-то учил сам Лесной король — поэтому при слабых способностях, Фрида всё же сносно колдовала.
— И что, вы знаете такого учителя? — продолжал настаивать герцог. — Кто? Назовите!
А у Фриды в голове не укладывалось:
— Я же видела у вашей тени рога! Вы меняли обличье при мне на фейрийское! Вы наложили иллюзию на мою комнату, а не на меня, как сделал бы человеческий маг. Вы приручили духа огня, вы… Вы что, хотите убедить меня, что сделали всё это без учителя?
— Да, — фыркнул Эш. — Я такой. Уникальный. Знаете, Фрида, мне начинает казаться, что в магии вы разбираетесь лучше меня. Ваш этот Грэгори, что, много болтает?
Фрида молча повернулась к окну.
— О, не нужно, миледи, — усмехнулся герцог. — Мне просто странно: если вы
