Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Бар-ра! Наверх! Не щадить никого!
Сергий расслышал эту команду консула и хищно улыбнулся. Пощады не будет, это точно. Ород не с теми связался!
– Наверх! – скомандовал Лобанов. – Гефестай!
– Сейчас!
Вырвав у спрыгнувшего сверху ханьца его алебарду, сын Ярная долбанул воина древком, отбрасывая к стене, где того уделал Сергий.
– Наверх!
С криком «Бар-ра!» кушан понесся наверх, с ходу втыкая оружие в очередного ретивого ханьца и сбрасывая ногой мертвеющее тело.
На второй палубе их встретили судовые ратники, разбившиеся на три пары. Потом их стало меньше на одного – стрела, пущенная Тзаной, удалила жизнь из сера, выставившегося в бойнице.
Оголив мечи, ханьцы набросились на преторианцев. Эти оказались опытными рубаками. Двоих римляне закололи, а остальные не сдавались, мастерски уходя от ударов и атакуя сами.
Покончить с рубаками помог консул и его ликторы – объявившись в узком проходе, связывающем палубу вдоль, они кинулись на помощь своим, и тут уж ханьцам пришел конец.
За окном мелькнула тень, и Лобанов краем глаза успел разобрать, что это падает человек в ханьских доспехах, со стрелой в груди. «Молодчина, Тзана!»
– Наверх! – крикнул консул, скаля крепкие зубы.
– Ищем Косого! – дополнил Сергий.
– Вперед!
Гефестай с ликторами заревел:
– Бар-ра-а!
Ханьцы сами угодили в расставленную ловушку – огонь бушевал почти по всей нижней палубе, человек сорок всё еще могли оказать сопротивление, но хваленые самострелы оказались бесполезными, ибо враг находился не на палубе ша-чуаня, а в самой надстройке, отжимая ханьцев наверх. Тем более ни к чему были метательные орудия на верхней площадке – они могли закинуть ядра за пятьсот шагов, но ша-чуань находился почти у самого борта.
Переступив труп ханьца, Сергий подошел к бойнице и помахал Тзане.
– Рубят? – прогудел Гефестай, отпыхиваясь.
– Рубят…
Внизу сыновья Чжугэ Ляна и Го Шу с И-Ваном вовсю работали топорами, освобождая ша-чуань от мертвой хватки. Одно бревно уже провисло, оставив обрубок с бронзовым «клювом» вбитым в палубу джонки, два других поддавались, потрескивая на прогибах волны.
К Сергию пробился консул, и закричал:
– Надо уходить! Всех нам не перебить, но можем и сами тут остаться – надстройка вот-вот рухнет!
Лобанов выглянул еще разок, бросив взгляд вниз. Из бойниц нижней боевой палубы вырывались языки пламени, уже не гудящего, а ревущего, с треском пожирающего бревна и доски. Вот лоу-чуань слегка качнулся – это «Чжэнь-дань» освободился от захвата, и снизу тотчас же донесся грохот рушащихся стен.
– Уходим! Где Искандер? Сашка-а!
– Тут мы!
Появился Тиндарид, выпачканный в саже и крови. Одной рукой он поддерживал поникшего Эдика, в другой сжимал меч.
– Надо уходить!
– Понял…
– Прыг-скок? – слабым голосом спросил Чанба.
– Именно! «Солдатиком»!
Палуба под ногами сотряслась, пол резко перекосился. Гефестай не удержался и грохнулся на спину, ожесточенно бранясь.
– Прыгаем!
Лобанов выглянул в окно. Как бы на эти сволочные бревна не угодить… Чадный дым поднимался густыми клубами, застя голубые волны. Что ж, это даже хорошо – ханьцам будет сложно прицеливаться…
– Чего ждем?! Искандер – пошел! Эдик, давай я тебя скину!
– Нет уж, я сам…
– Гефестай, твоя очередь! Поможешь Чань Бо!
Кушан сиганул в окно могучей ласточкой.
– Публий! Давай! Квинт! Юй Цзи!
Сергий выпрыгнул последним, чувствуя, как печет палуба даже сквозь подошвы сандалий.
Теплая вода приняла его в свои влажные объятья. Вынырнув, Лобанов глянул на лоу-чуань, порадовался бушующему пожару и поплыл к джонке.
Сверху ему протянулись руки. Подтянувшись, он вцепился в крепкую пятерню Гая, влез на борт и сразу перекатился за щит. Но прилетела одна-единственная стрела, да и та завязла в парусе.
Ша-чуань постепенно относило ветром и течением прочь от лоу-чуаня, и это было бы опасно – ханьцы могли забросать джонку тяжелыми ядрами с верхней площадки, однако стремительная атака римлян изменила соотношение сил.
С моря донесся тяжкий грохот. Лобанов выглянул в просвет между щитами и увидел, как надстройка лоу-чуаня плавно оседает, как тучей пепла и снопами искр расходится нижняя палуба, как разваливаются стены палубы средней, как изламывается верхняя, кренясь и опрокидываясь в море. Десятка два ханьцев в кольчугах съехали по ней в воду, как с горки.
– Хана басурманам, – сказал Искандер с удовлетворением. – В латах им не выплыть!
Сергий молча кивнул, завороженно следя за тем, как лоу-чуань превращается в гигантскую жаровню. Перегорели штаги и ванты, удерживающие переднюю мачту, и та рухнула, ложась поверх груды обломков, еще недавно представлявших собой грозную надстройку-крепость.
А пламя бушевало, всё набирая и набирая силу. Колоссальный погребальный костер пылал на спокойных волнах, клоня черную тучу дыма в сторону от Диоскуриды. Вспыхнула задняя мачта и тоже стала медленно клониться. Но это не было падением – лопался корпус самого лоу-чуаня, прогорающий посередине.
Громовой треск – и корабль распался надвое. Два пожара, размножась делением, медленно закружились в последнем танце.
На голубой воде четко выделялись темные катышки голов, но Сергий не поручился бы, что многие выживут, добравшись до берега – мористее приближались черные плавники акул, почуявших добычу. Вот один катышек булькнул, как поплавок, за ним другой, третий…
– Приятного им аппетита, – пожелал Гефестай, тиская Давашфари.
– Так им и надо! – мстительно сказала Тзана.
– Собакам – собачья смерть, – подвел итог Искандер.
Консул оглядел экипаж и потряс головой.
– Друзья, – сказал он дрогнувшим голосом, – у меня нет слов!
– Да чего там, – донесся страдающий голос Эдика. – С викторией нас!
Юй Цзи уковылял на корму и оттуда радостно завопил:
– Паруса ставить! Я держать курс в Дацинь!
Покалеченный, но непобежденный ша-чуань набрал ход. До самого вечера облако гари омрачало южный горизонт, но потом сгинуло и оно.
Глава 19,
в которой сбывается мечта ДавашфариВсе отболело, отошло в область тошных воспоминаний. На ночь ша-чуань пристал к аравийскому берегу, пустынному и сухому – одни лишь песчаные дюны кругом, невысокие, поросшие осокой.
Стемнело, но ночь не принесла с собою мрак душевный – все кончилось, даже океан остался за кормой. Волны сгладились, уже не мерные и плавные складки пучины качали корабль, не могучие и грозные валы, накатывающие из бесконечности и пропадавшие в ней же, а суетливые волнешки, шарахающиеся у входа в Эритрейское море.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
