не потеряла своей силы. Ей просто не нужно поднимать щиты передо мной.
Мне нравится, что она убирает свои маленькие иглы дикобраза, когда я прикасаюсь к ней. Ее доверие ниспадает на меня, как шелк. Гладкая и драгоценная.
Я провожу поцелуем по ее волосам, вдыхая ее потрясающий аромат.
Она медленно поднимает взгляд. Полуночно-черные глаза встречаются с моими.
— Ты чего-то ждешь? — Я поддразниваю, отмечая, как она вздергивает подбородок и поджимает губы.
Выражение ее лица искажается раздражением. Она отталкивает меня. — Ты прав. У нас обоих много дел. Мы не должны были ускользать из — за…
Я хватаю пальцами ее за запястье и притягиваю обратно к себе. Мой язык скользит по ее нижней губе, заставляя ее рот открыться. Она вздыхает в ответ на мой поцелуй, и это превращает мое тело в жидкое тепло.
Клянусь, я мог бы обнимать эту женщину вечно.
Я настолько подсел на нее.
Отстраняясь, я глажу ее по щеке и провожу другой рукой по ее шее, наслаждаясь тем, как свет играет на ее лице.
— Расположение язмитов прислало свой отчет. Они были благодарны за дополнительную пару рук из штаба. Повышение чуть не вызвало паническое бегство. К счастью, никто не пострадал, но это могло быть дико.
— Мм. — Я соединяю ее бедра со своими. Мои руки обвиваются вокруг нее, как мясистые веревки, и я провожу губами по ее шее.
— Я поговорю с ними о последующих продажах. — Она прерывисто выдыхает. — Если я смогу хотя бы сделать перерыв в производстве Бэби Боксов. Мы носимся повсюду, пытаясь уложиться в срок.
— Я назначу больше людей из команды администраторов, чтобы помочь. Если у тебя будет больше рук, это будет… — мои губы касаются ее губ, — легче, правда?
Она выглядит ошеломленной. — Еще руки? Если ты прикоснешься ко мне еще хоть немного, Алистер, я могу умереть.
Мое тело твердеет. С ума сойти, как быстро она заводит мои двигатели. Не имеет значения, что она делает или где я нахожусь. Стоит мне хотя бы понюхать намек на ее духи, и я уже там.
Наши губы снова встречаются. Мягкий, скользкий жар ее языка, скользящего по моему, превращает мое желание в ревущий ад. Потребность давит на меня, сильнее, дольше, все отчаяннее требуя освобождения.
Я хотел ее весь гребаный день.
Она улыбается мне в губы, отчего мой сморщенный рот ударяется о ее зубы. Ее руки смыкаются на моей спине, разминая пальцами напряженные мышцы.
Прижимаясь своими бедрами к моим, как будто точно знает, как сильно я в ней нуждаюсь, она вздыхает. — Я решила поговорить с Сашей.
Мое дыхание касается ее лица. Я внимательно изучаю ее. — Тебе нужна поддержка?
— Разве тебе не интересно, о чем я буду с ней говорить?
— Я знаю, что какое бы решение ты ни приняла, оно будет правильным, — шепчу я, испуская свой собственный тяжелый вздох, когда она царапает ногтями мою кожу головы. — И, — выпаливаю я, — я знаю, что буду рядом с тобой. Где бы ни упали фишки.
— Хм.
Я впиваюсь пальцами в ее щедрый зад. — Ты не хочешь объяснить этот взгляд?
— Только если ты пообещаешь отвезти меня домой сегодня вечером.
— Детка, я заберу тебя домой, заберу на небеса, заберу тебя туда, куда ты захочешь.
Она хихикает мне в губы. — Чтобы я смогла увидеть Белль.
Я втягиваю ее пухлую нижнюю губу в свой рот. — Подразни.
Она тихо смеется.
Я смотрю на нее с благоговением, мой язык слишком отяжелел, чтобы шевелиться. Она превратила меня в мужчину, который тает от прикосновения руки, который прибегает всякий раз, когда она рядом, который думает о вечности, прощении и движении дальше.
Я не знаю, что со мной не так, но Кения Джонс умеет превращать безумие в блаженство.
— Я отвезу тебя домой, — рычу я, — а потом, когда Белль уснет, я собираюсь… Я шепчу предупреждение, злую угрозу ей на ухо.
У нее подгибаются колени, и я не успеваю ее поймать. Вместо этого я прижимаю ее тело к перилам и целую так, словно мы в разгаре апокалипсиса. Она издает эти хриплые, дрожащие звуки, которые сводят меня с ума, так что мне требуется секунда, чтобы уловить звук захлопывающейся двери.
Когда я понимаю, что мне не померещился глухой удар, я отскакиваю назад.
Кения тоже напрягается.
Мы оба поднимаем глаза в направлении двери. Затем наши взгляды медленно возвращаются друг к другу, и по выражению ее лица медленно проходит осознание.
Кто-то был на лестнице.
Нас поймали.
ГЛАВА 19
ПОЦЕЛУЙ СМЕРТИ
КЕНИЯ
Я надеялась, что дверь закрыл ветер. Или, может быть, сломалась петля. Или, черт возьми, я бы даже смирилась с тем, что призрак крадется вокруг и играет с нами злые шутки.
Но мои надежды рушатся в тот момент, когда я выхожу на работу на следующее утро.
Шепот бушует, как лесной пожар. Любопытные глаза. Сердитые глаза. Ревнивые глаза. Все они направлены на меня.
Мои пальцы впиваются в сумочку.
Просто будь нормальной.
Легче сказать, чем сделать, когда мои коллеги смотрят на меня свысока, как на городскую прокаженную. Сколько еще до моего офиса?
Капли пота выступают у меня на лбу, когда я замечаю, как далеко мне нужно идти. В коридоре собирается все больше и больше людей. Нет никакого облегчения от жара их шепота и приглушенных суждений.
Могу ли я подать заявление на больничный? Или, может быть, поработать из дома?
Нет, я не могу сбежать, как трус.
Я не сделала ничего плохого.
Хизер топает по коридору, ее компания плетется за ней. И я знаю, что мое неловкое появление скоро станет намного хуже.
Она останавливается передо мной и одаривает жестокой улыбкой. — Кое-кто сегодня нарядился.
Я бросаю взгляд на свой наряд. Одной из первых вещей, которые я купила на свою зарплату, была подходящая офисная одежда. Однако я не собиралась жертвовать своей женственностью, чтобы соответствовать черным костюмам и галстукам.
Сегодня на мне платье А-силуэта с кокетливой юбкой. Я знаю, что хорошо выгляжу, и, если бы комплимент исходил от кого-то другого, а не от менее харизматичной сестры Реджины Джордж, я бы ответила улыбкой и поблагодарила вас.
Но поскольку передо мной Хизер, я не утруждаю себя ответом. Вздернув подбородок, я прохожу мимо нее.
— Юбка действительно подчеркивает твои ноги, — продолжает Хизер.
Я останавливаюсь, услышав насмешку в ее тоне.
— Имеет смысл… Поскольку тебе нужны такие бедра, чтобы найти работу. Юбка облегчает мужчине доступ, верно?
Я резко оборачиваюсь. — Что ты только что сказала?
— Ничего. — Она
