– Исполните это срочно, – сказал он вошедшему слуге. – А теперь я хотел бы, чтобы меня больше не беспокоили.
Торм нашел у ворот дворца коляску и, когда он в ней подошел, он увидал в ней Исму, которая ему кивала. Она не находила себе места на корабле и решила ожидать его здесь. Боязливо глядела она на него.
– Все благополучно! – крикнул он и вскочил в коляску, которая сейчас же пустилась в путь.
– Я свободен! Мы в безопасности! Только теперь мы действительно вместе.
– Слава богу, – прошептала Исма, прислонившись к его плечу. Что же сказал Элль?
– Поезжайте во Фридау, будьте счастливы!
– Больше ничего?
– Ничего.
Об ней он не спросил, ей он не послал ни поклона, ни пожелания, ее имя не было им произнесено. Это так больно звучало в ее душе, в то время как Торм, оживляясь, рассказывал ей о своей беседе с Эллем. На Площади Акаций они вышли из экипажа. Вскоре воздушный корабль спустился на пустынную площадь и поднял их.
Около часу ночи корабль снова снизился у стоянки в саду Фридауской обсерватории.
Грунте ожидал их возвращения. Зальтнер пошел за ним.
– Сейчас, правда, уже поздно, но сегодня с этим ничего не поделаешь, и из наблюдений тоже сейчас ничего не выйдет. Один часок вы нам должны подарить. Дело в том, что я сегодня справляю свадьбу, и вы тоже должны повеселиться. Я пригласил всю экспедицию.
Когда Грунте вошел в салон корабля, он нашел там стол, накрытый на шесть человек по людскому обычаю.
– Нас собственно две четы, – сказал ему Зальтнер. – От вас мы не требуем, чтобы вы составили третью, но все же мы имеем и для вас даму. Моя мать, правда, спит, но здесь, – ведь вы знакомы с Зэ?
– В виде исключения, – сказала Зэ смеясь, – я сегодня снизойду и пообедаю с вами, пятью людьми, за одним столом, но только в честь троих, открывших северный полюс.
Оживленно разговаривая, уселись за стол. Торм обратился к Зэ и сказал, поднимая бокал: – Представительница Ну позволит мне поблагодарить ее по нашему обычаю. Потому что моему теперешнему счастью я обязан ее проницательности.
– Благодарю вас, – ответила Зэ, – и я рада, что вы опять похожи на ту карточку, по которой я вас узнала.
– А теперь, – воскликнул Зальтнер, вновь наполняя бокалы, – как тогда, когда мы впервые видали полюс я провозглашаю тост за здоровье нашей любезной комендантши Исмы Торм, но на этот раз она сама с нами чокнется, и это будет самое лучшее. Теперь, Грунте, вы можете опять сказать – "да здравствует человечество!".
Грунте выпрямился.
– "Да здравствует человечество!", – так говорил я однажды. Теперь я это скажу яснее: да здравствует свобода! Без нее не стоит жить. Раз есть свобода, то я могу, не боясь впасть в противоречие, радоваться тому, что мои уважаемые друзья по полярной экспедиции считают своей свободой, – соединение с разумным существом, которое не является мужчиной. Для того же, чтобы конкретизировать отвлеченное понятие "свобода" в одной из реальных личностей, участвующих в нашем символическом действии, – скажу: да здравствует она, – та, которая даровала нам эту свободу. Сойдя из обители Нумэ и променяв блаженную жизнь богов на шаткую человеческую судьбу, только потому, что она признала, что нет высшего достоинства, как верность самому себе, – она нам показала, как человечество может подняться над своей судьбой, если оно останется верным самому себе. Существует одно достоинство, в равной мере присущее и Нумэ, и людям, как общее нам звездное небо, это желание жить согласно закону нашей внутренней свободы. Она это сделала и тем самым принесла свободу моим друзьям. Да послужит это для всех примером, каким образом Нумэ и люди могут быть равными. В этом – наша надежда на примирение, к которому мы стремимся. К ней же, которая в таком высоком смысле к нам приблизилась и спасла наших друзей от беды, – к ней относятся мои пожелания и мой тост. Итак я говорю: – да здравствует Ла!
Он замолк, как бы погруженный в раздумье, неподвижно держа перед собой свой бокал, о который остальные сердечно чокались.
Зальтнер поцеловал Ла и прошептал:
– Но ведь ты можешь себе представить, ведь это он в первый раз…
– И в последний, – пробормотал Грунте, садясь.
Но Зальтнер вскочил, подошел к Грунте и обнял его, прежде нежели тот успел этому помешать.
Грунте смущенно отвернулся.
– Я думаю, – сказал он, – я собственно имел в виду ту Ла, в которой мы все сидим, прекрасный воздушный корабль.
– О, о! – воскликнула Зэ, – это вам теперь не поможет, вы говорили о "личности", теперь вы ничего не можете взять обратно.
– Да нет, я ведь и не хочу, – сказал он серьезно.
В это время открылась дверь, вошел шкипер.
– Только что принесли депешу для доктора Грунте, – сказал он.
Грунте поднялся и отошел в сторону. Он читал. Затем он вернулся к столу. Лицо его было крайне серьезно. – Случалось нечто очень важное, сказал он на вопрошающие взгляды других. – Элль оставил свою должность.
– Как? Что? Читайте!
Он подал Зальтнеру листок. Тот прочитал:
"Сим уведомляю вас, что я только что подал прошение Иллю об освобождении меня от должности культора и о моем увольнении от службы Марсианским штатам. При сложившихся обстоятельствах дальнейшее пребывание мое на этом посту стало невозможным. Прошу вас считать мое владение во Фридау вашей собственностью. Сам я уезжаю на Марс, чтобы действовать там против антибатов. Вскоре вы обо мне услышите. Желаю счастья Лиге Человечества. Передайте мои привет Зальтнеру и Торму. Ваш Элль".
Исма не знала, куда ей смотреть. Она чувствовала, как бледность и румянец сменялись на ее лице. Среди всеобщего возбуждения на нее не обращали внимания.
– Так вот почему, – промолвил Торм, – вот почему он мне сказал, что через час я пойму, отчего культор не слыхал моего сообщения, – будем же помнить нашего благородного друга!
– За здоровье Элля, – сказал Зальтнер. – Но вы должны мне еще объяснить.
– Вероятно, произошло какое-нибудь политическое событие, – быть может, принят закон о налогах, – заметил Торм. – Итак, за здоровье Элля.
Они подняли бокалы. Рука Исмы дрожала. Когда она чокнулась, бокал выскользнул из ее рук и разбился. Ла одна видела, что происходило в Исме. Едва осколки зазвенели, как и она выронила свой бокал и легким толчком выбила бокал из рук Зальтнера.
– Вот это так! – воскликнула она. – Долой стаканы и бутылки! Ну заявляет о своих правах. Прежде чем мы с вами расстанемся, дорогие друзья, выпьем глоток нектара Ну из погребов Ла! А потом ввысь, в эфир!
XLVII. Освобождение Земли
Уже вторично наступила осень, с тех пор как Ла и Зальтнер покинули своих друзей во Фридау, чтобы выжидать развития событий за пределами владычества марсиан. Вся область Соединенных Штатов Америки находилась в их распоряжении. Их дом и их счастье были всюду с ними. Находились ли они в цветущих садах вечной весны у заливов калифорнийского побережья, на снежных вершинах Сьерра Невады, или среди чудес Иеллоустонского парка, – для Ла и Зальтнера это было безразлично, сверкающий корабль был их родиной; парил ли он в воздухе, или покоился среди пальм, он одинаково верно охранял их блаженный покой и делал их независимыми от остального мира.
