— Наш клиент, как есть наш, — плаксивым полушёпотом поведал он. — Всё одно к одному. Раневой канал идентичен. Остальное только в лаборатории узнаем. Ой, что же теперь будет-то?
— Да всё уже случилось, не переживай, — успокоил его Сомов.
Тем временем на поле за пределами усадьбы приземлился военно-транспортный вертолёт и группа бойцов специального назначения «Коловрат» начала прочёсывать местность. Слишком поздно для того, чтобы кого-то поймать, но достаточно для того, чтобы продемонстрировать усердие. Кинологи с собакой покрутились возле кровати, но ищейка не смогла взять след, прошедший ливень растворил все запахи. Каша кратко изложил кинологам теорию Сомова о наблюдателе и послал группу к лесу за гаванью.
Через час из зарослей живой изгороди парка показался сверкающий мундир генерала. Бурцева сопровождал сам хозяин усадьбы.
— Ну, что у вас? — генерал выглядел крайне подавленным. — Докладывай, майор!
Каша расправил плечи и встал во фрунт.
— Собаки пока след не взяли, Ваше Превосходительство! Опергруппы прочёсывают местность! Необходимо опросить свидетелей из числа находившихся здесь на момент преступления лиц. Ждём вашего соизволения!
— Соизволения не будет! — отрезал генерал. — Я сам с ними побеседовал, все они находились в своих покоях и ничего не видели.
— Но…
— Никаких но! Занимайтесь егерем. Сейчас это самое важное. Что у вас по нему?
— Опросили местное население. Пока конкретных результатов не имеем. Выявляем возможную связь Чумакова с убийцей.
— Что значит — возможную? А это не очевидно разве?
— Очевидно будет, когда у нас появятся доказательства, господин генерал.
Бурцев полоснул Кашу лютым взглядом. Казалось, он вот-вот выйдет из себя. Каша изображал муштрованного болванчика — тянул подбородок и не шевелился.
— Господин генерал, — Егор Петрович прихватил Бурцева за локоть. — Ваше ведомство — это, как все мы знаем, оплот безопасности государства. Со времён Смуты мы вместе смогли добиться очень хороших результатов на этом поприще. Очень хороших! Но знаете, что меня сейчас в высочайшей степени беспокоит?
Щёки Бурцева вновь начали наливаться багрянцем. Генерал, как прежде и его подчинённые, вытянул спину.
— Меня беспокоит, господин генерал, что один человек. Один! За сравнительно короткое время перечеркнул всю нашу работу, которую мы делали годами. Всю! Один ничтожный человек!
Егор Петрович поджал губы и выжидающе посмотрел на генерала. Бурцев тяжко вздохнул. Его подкрашенные брови наползали друг на друга.
— Всё правильно, Егор Петрович. Всё правильно вы говорите. Один человек. Но ведь ловок, чёрт! Как ловок! Всё наше Управление на уши поставил. И не только наше. Там и контрразведка подключилась, и жандармерия уездная. А он словно не только для Системы невидим. Он как будто и телесно не существует. Нет его, и всё! Я лучших людей своих на это дело направил…
Егор Петрович посмотрел на застывшего с подобострастным лицом Кашу, потом на умирающего от сердечного приступа Рушницкого, затем перевёл взгляд на Сомова.
— Хоть что-то по этому персонажу у вас имеется? — спросил он.
Сомов понял, что вопрос свет Стахнова адресован лично ему.
— Убийца местный, Ваша Светлость. Убивает он, по всей вероятности, не наобум, а по какой-то причине. То есть все его жертвы не случайны. У него есть цель, и он к этой цели стремится. А вот что именно является для него побудительным мотивом убивать, пока сказать сложно. Устанавливаем связи между жертвами.
— То есть, вы полагаете, это может быть… месть?
— Мотив мести, как правило, в подобных ситуациях является наиболее…
— Егор Петрович, Ваша Светлость, — быстро перебил Сомова Бурцев. — Это лишь одна из рабочих версий. Мы также не исключаем…
Генерал выразительно посмотрел на Сомова, взглядом обещая тому все кары небесные и земные, и повысил голос:
— Мы не исключаем и того, что в волости действует серийный маньяк, который, будучи психически нездоровой личностью, убивает по два представителя обоих полов каждой социальной группы населения. Есть у меня… У нас! У нас есть ещё также версия, что такие целенаправленные убийства — это ритуал. Возможно, в волости объявилась некая неизвестная нам пока секта. Поэтому я от лица всего нашего министерства и от себя лично покорнейше прошу вас временно увезти из имения Веронику Егоровну. Душегуб уже собрал все пары, кроме «золотых» и «белых». Если мы правы на этот счёт, то ему осталось убить одну особь женского полу — «золотую». «Белых» он, возможно, вообще не трогает.
— Хорошо, — Егор Петрович, сощурив глаза, пристально посмотрел на генерала. — Особь свою я отсюда увезу. Но скажите мне на милость, как долго я должен буду прятать её от вашего душегуба?! Это убийство — это удар по моей чести. Вы понимаете? В моём доме убили человека! Друга семьи!
— Мы сделаем всё, что в наших силах! — генеральские награды тревожно зазвенели.
— Так делайте! — голос Великого Второго зазвучал жёстко и властно. — Делайте! Уничтожьте его! Найдите и немедленно уничтожьте! В назидание каждому, кто считает, что можно бросать вызов нашему порядку! Это ваша работа, генерал! Находить и уничтожать врагов государства! Обещайте мне, что найдёте его.
— Я… Я обещаю! — захлебнувшись страхом, выдавил из себя генерал. — Обещаю, Ваша Светлость!
Свет Стахнов сделал несколько шагов в сторону имения, потом остановился и, обернувшись через плечо, произнёс уже много мягче:
— Я вознагражу каждого, кто поспособствует скорейшей ликвидации преступника. Щедро вознагражу. Я не волшебник, но всё, что в моих силах, сделаю для этого человека. В противном случае… — взгляд его гневно полоснул по всем стоящим. — Но лучше до этого не доводить. Всего доброго!
* * *
По пути к машине Сомов остановился возле большой фигурной клумбы.
Цветник выглядел так, будто на нём повалялся слон: лилии, цветки лилейника, флоксы, бархатцы, декоративные гвоздики — почти все цветы были сломаны, согнуты, забрызганы чёрными комьями земли. На других клумбах и альпинариях творилось то же самое. Садовнику предстоит хорошо потрудиться, чтобы вернуть этому парку прежнее буйство красок и благолепие.
— Интересно, а кролики цветы едят? — Спросил Сомов у сопровождавшего их узкоглазого охранника. — Вон сколько их тут пропадает.
— Не знаю, — равнодушно ответил тот. — Мы кроликов не держим.
* * *
Ночью ему снилась охота.
Он охотился на розовых кроликов. Они прятались в густых зарослях папоротника-орляка, и лишь изредка их малиновые шкурки показывались в просветах между резными листьями, всякий раз ускользая от прямого взгляда. Он пытался угадать, где в следующий раз промелькнёт грязно-розовое пятно и водил стволом карабина из стороны в сторону, готовый в любой момент спустить курок. Но всякий раз ошибался — кролик возникал совсем в другой стороне.
