Один за другим мерроны выступали вперед, и каждый принимал кровь Каорай на лоб и язык. Ашкр, Эмбла, Вари и Кристофер стояли неподвижно, отблески огня ползли по их лицам. Халвор шагнула в сторону, веревки зловеще качались в ее руках.
Когда все мерроны получили кровавое причастие, целительница взяла пустую чашу из рук Кристофера и унесла ее в темноту у костра. Ульфнаор поднял чашу с кровью Эмблы и повел свой народ вокруг поляны. На ходу он макал в чашу руку и ронял перед собой темные, блестящие капли, освящая землю, как только что освятил народ, кровью жизни драгоценных, возлюбленных Каорай Бео.
Кристофер и Вари тут же повернулись к близнецам. Вари вынул из-за пояса чистый лоскут и прижал его к руке Эмблы. Он что-то тихо сказал ей, и она кивнула, повернувшись так, что Винтер увидела совершенный абрис ее скулы и рот. Кристофер приложил такой же лоскут к руке Ашкра. Он заглянул в лицо высокого меррона, но ничего не сказал.
Процессия проделала полный круг. Ульфнаор все разбрасывал красные капли крови налево и направо. Неторопливо забили барабаны. Мерроны торжественно выстроились по обе стороны костра, и Ульфнаор с чашей в руках исчез в темноте.
В наступившей тишине Ашкр сказал что-то очень тихо. Кристофер взглянул на него полными слез глазами, а Эмбла потянулась к брату и сжала его руки. Барабаны сразу умолкли, и мерроны повернулись к Каорай — глаза их в сумерках показались темными провалами. «Сейчас начнется!» — почувствовала Винтер. Она порылась в листьях, нашла ветку и прижала ее к бедру, пристально глядя на Кристофера, ожидая, когда он пошевелится.
Мерроны заговорили монотонными, звучными голосами, как богомольцы на мессе в Срединных землях. Из темноты у костра возникла Халвор — веревки на ее вытянутых руках хищно покачивались. Барабаны забили снова, очень громко.
Халвор подошла к Эмбле. Мягко улыбаясь, она сказала ей что-то.
Эмбла невольно попятилась, и Ашкр сжал ее руку, не давая уйти. Он улыбнулся ей и что-то прошептал. Слезы хлынули из глаз Эмблы, когда она взглянула в его любящее лицо. Ашкр наклонился, коснувшись лбом ее лба. Он снова тихо, по-братски успокаивающе проговорил что-то. Затем Халвор протянула руку между ними и взяла Эмблу за руку. Она мягко заставила леди отвернуться от брата. Еще долю секунды близнецы не разлучались, прижавшись лбами, затем Эмбла повернулась лицом к толпе.
Госпожа покачнулась, но затем выпрямилась и выбросила вперед свою руку.
— Ar Fad do Chroi an Domhain, — проговорила она надтреснутым голосом. А затем громче, с подлинной силой и убежденностью, воскликнула: — Ar Fad do Chroi an Domhain!
Послышались радостные крики собравшихся.
Все еще улыбаясь, Халвор взяла вытянутые рука Эмблы и прижала ее ладони друг к другу, словно в молитве. Она проворно связала ей руки черной веревкой. Барабаны били все громче, мерроны тихо распевали. Некоторые стали покачиваться, закрыв глаза.
Халвор быстро обвязала веревкой все тело Эмблы, прижав руки бледной госпожи к груди. Она закинула петлю на шею Эмблы и вниз, на ее запястья, затем затянула веревку. После этого, держа свободный конец веревки в руках как поводок, целительница повернулась к своему народу и торжествующе вскинула руку.
— Feach! — воскликнула она. — Feach! Caora an Domhain!
Мерроны радостно завопили, вскинув руки над головами, как один человек.
Вдруг все женщины племени бросились вперед и столпились вокруг Эмблы, лаская ее и целуя в щеки. Они нежно гладили ее по спине и по волосам, поддерживали за локти и за талию. Халвор отвела их за костер. Эмбла спокойно шла среди них, опустив голову, так что ее лицо было скрыто от взгляда Винтер. Вари последовал за ними в некотором отдалении.
Винтер широко раскрытыми глазами смотрела на то, как женщины исчезли из вида, затем отчаянно взглянула на Кристофера. Он ведь должен что-то сделать! Он не позволит мерронам разлучить близнецов!
Кровь стекла со лба Кристофера по сторонам носа и запеклась алыми линиями под глазами. Угол рта еще был испачкан красным. Пока Винтер пряталась в тенях, сжимая свою жалкую ветку и мысленно призывая его действовать, он неподвижно стоял рядом с Ашкром и не предпринимал ровно ничего.
Женщины отвели Эмблу к дальнему краю поляны. Мужчины остались на местах, глядя на Ашкра, чье дыхание стало неглубоким и быстрым. Ульфнаор пошевелился в тенях от костра, и пламя факелов отразилось в его глазах. Последовало долгое, терпеливое молчание.
Вдруг Ашкр попятился, и Кристофер удивленно встрепенулся. Винтер впервые увидела, как безвольное, словно маска, выражение его лица сменилось знакомой решительностью. Крис склонил голову, вопросительно глядя на Ашкра.
Винтер, готовая броситься вперед, подняла ветку. У нее не было плана действия. Ни у нее, ни у Кристофера не имелось ни меча, ни щита, ни кинжала. «Никакой надежды, — отчаянно подумала она, поднимая ветку. — Надежды нет».
Ашкр поднял свои красивые руки, словно стараясь вылепить ими слова. Он говорил тихо, его широко раскрытые глаза были полны слез. Услышав его речь, Кристофер замер, затем лицо его снова застыло в выражении горестной покорности судьбе. Он кивнул, пожал руку Ашкра и успокаивающе потрепал его по плечу.
На другой стороне поляны женщины собрались у подножия высокого столба. Они помогали Эмбле взобраться на какую-то платформу. Вари, морщась от боли в раненом плече, стал тянуть за веревку — Эмбла начала медленно подниматься над землей, все выше и выше вдоль поверхности столба, пока не достигла темной узкой ниши, вырезанной в стволе. Вари закрепил конец веревки, оставив платформу висящей в пятнадцати — двадцати футах от земли, так что Эмбла оказалась наравне с зияющим проемом.
Винтер подняла голову, глядя на бледную госпожу. Она высоко, ее больше не спасти. Слезы хлынули из глаз девушки. Она поняла, что никакого плана нет. Спасения не будет. Винтер молча опустила ветку и распласталась на земле.
Эмбла стояла на платформе и спокойно глядела вниз, на Ашкра. Вороньи перья на веревке у нее на шее поднимались и опускались на фоне белой кожи, мешочек с лекарственными травами чернел на груди, как жаба. Ашкр глубоко вздохнул, выпрямился и поклонился. Сестра его с любовью кивнула и затем без колебаний ступила в темноту ниши.
Но Ашкр стоял в нерешительности. Он опустил глаза на свое запястье и медленно сомкнул пальцы на сплетенных полосах серебра и меди. Он вдруг обернулся, склонился к Кристоферу и, притянув его к себе, поцеловал его в губы. Винтер пораженно вздрогнула. Кристофер сжал кулаки и напрягся, но вырываться не стал. Поцелуй длился, нежный, любящий, отчаянный, затем Ашкр оторвался от юноши и, не оглядываясь, целеустремленно зашагал к погребальному костру.
Когда Ашкр подошел, в темноте разгорелся факел. Винтер увидела, как сложен костер, и чуть не застонала от отчаяния. Ульфнаор ожидал Ашкра с горящим факелом в руке. За спиной аойре восьмифутовый столб отбрасывал мечущиеся тени на стены из бревен. По обеим сторонам от него стояли на коленях, будто в молитве, трупы прекрасных коней близнецов. Их большие головы были склонены, лбы касались земли у согнутых колен. Казалось, что они почтительно кланяются высокому, светловолосому мужчине, который теперь шел через ряды своего народа, в самое сердце собственного погребального костра.
