Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Сегодня хороший день, – согласилась я. Завтра годовщина того дня, когда Наоми покинула Гаса, а также ночь его тридцатитрехлетия. Да и он наконец сказал Маркхэм, что предпочел бы не устраивать ту большую вечеринку.
– Я просто хочу посидеть на пляже и почитать, – сказал он. Именно таков был наш план на последние две недели работы над книгами. В конце концов мы обменивались последними книгами и читали их, сидя на улице.
Я была, конечно, удивлена, что он предложил это своему адвокату и подруге. Хотя мы оба любили этот вид отдыха, за последний год я убедилась, что Август не лжет о том, как мало времени он проводит на пляже. Он считал, что днем здесь слишком людно, а ночью – слишком холодно, чтобы купаться. Так что мы провели там гораздо больше времени в январе и феврале, гуляя по замерзшей глади, протягивая друг другу руки, когда стояли в свете заходящего солнца и наслаждались ветерком, который колыхал наши куртки.
Озеро замерзало основательно, и мы могли даже пройти по нему мимо маяка, в который однажды въехал мой отец на своем трехколесном велосипеде. И более того, снега наваливало столько, что мы могли подняться до самой вершины маяка. Мы влезали на нее, как будто она была частью какой-то потерянной цивилизации под нами. Рука Гаса обвилась вокруг моей шеи, когда он напевал: «Сейчас июнь в январе, потому что я влюблен».
Мне пришлось купить пуховое пальто. Такое больше похожее на спальный мешок с рукавами. Капюшон с меховой подкладкой и меховым воротником, а ниже набитый пухом мешок до самых лодыжек из мембранной ткани. И все же мне иногда приходилось поддевать под него толстовку и футболку с длинными рукавами.
Но солнце в те зимние дни было ослепительно ярким, отражалось от каждого хрустального края льда острее, чем даже это показалось мне в первый день. Как будто мы были на другой планете – только Гас и я, ближе к нашей звезде, чем все остальные. Наши лица так немели от холода, что мы не чувствовали их. А когда мы возвращались в дом, наши пальцы становились фиолетовыми (перчатки почти не помогали), а щеки пылали огнем. Тогда мы включали газовый камин и падали на диван, дрожа и не переставая болтать при этом. Мы так мерзли, но речи не было, чтобы сразу раздеться и свернуться под одеялами калачиками.
– Январь, январь, – напевал Гас, стуча зубами от холода. – Даже если не будет снежинок, у нас будет Январь круглый год.
Раньше я никогда не любила зиму, но теперь все поняла. Сидеть на одеяле на песке весь вечер было приятно, и мы делили эти сверкающие волны с тремя дюжинами других людей. Это была совсем другая красота – слышать крики и визги, поднимающиеся в краткие моменты между грохотом воды о берег. Это было больше похоже на те ночи, когда я сидела на заднем дворе у родителей, слушая, как соседские дети гоняются за светлячками. Я была рада, что Гас решил окунуться в романтику.
Мы почитали пару часов, а потом в темноте побрели домой. В ту ночь я спала у него дома, а когда проснулась, он уже встал и из кухни доносилось журчание чайника.
В тот же день мы вернулись на пляж и снова сели рядом, читая книги друг друга. Мне было интересно, что он подумает об окончании моей книги, ощутит ли он его слишком надуманным или вообще будет разочарован, что я не посвятила себя «несчастливым концовкам».
Но его книга оказалась короче, и я закончила ее первой – причем с таким взрывом смеха, что Гас испуганно оторвал взгляд от страницы.
– Что? – спросил он.
Я отрицательно покачала головой:
– Я расскажу тебе потом, когда ты закончишь читать.
Я лежала на песке и смотрела в лиловое вечернее небо. Солнце начало садиться, и мы уже давно не ели. В животе у меня урчало, и я подавила еще один смешок.
Новая книга Гаса, получившая рабочее название «Чаша уже разбита», не имела ничего общего с романтической комедией, хотя в ней и была сильная романтическая нить, мастерски вплетенная в сюжет. Ее концовка хоть и не была хеппи-эндом, оказалась все же чрезвычайно близка к этому.
Главный герой его романа, Трэвис, покинул секту со всеми необходимыми доказательствами и даже уговорил Дорис уехать с ним. Они были счастливы, чрезвычайно счастливы, но не более чем за одну-две страницы. «Метеорит конца света», предсказанный пророком, все же упал на Землю.
Мир после этого не перестал существовать. Фактически Трэвис и Дорис оказались единственными человеческими жертвами этой катастрофы. Космический булыжник упал в стороне от лагеря из трейлеров и врезался в лес рядом с дорогой, по которой они уезжали. Но дело было даже не в смертоносном булыжнике, сам метеорит не убил их. Секундное отвлечение внимания, и Трэвис потерял из виду дорогу, изгибам которой он так старательно следовал.
Правая шина соскочила с обочины, и когда он слишком сильно повернул ее назад, то на полном ходу врезался в собственный полуприцеп, который пролетал мимо них в противоположном направлении. С криком главных героев машина полетела, смятая, как растоптанная консервная банка.
Я закрыла глаза и снова подавила смех. Я не знала, почему не могу перестать смеяться, но вскоре ощущение в животе усилилось, и я поняла, что уже не смеюсь, а плачу. Я чувствовала себя побежденной и одновременно понимала свою победу в этом пари.
Злясь от мысли, что эти персонажи заслуживали лучшего, чем они получили, я как-то утешала себя собственным опытом. «Да, – думала я. – Вот так в жизни чувствуешь себя слишком часто». Словно ты делаешь все возможное, чтобы выжить, только для того, чтобы тебя прибило что-то, что находится вне твоего контроля, а может быть, даже какой-то темной частью самой себя.
Иногда это темное могло таиться в нашем теле. Наши клетки превращаются в яд и борются против нас. Или это хроническая боль, поднимающаяся по шее и обволакивающая снаружи кожу головы, пока не почувствуешь, как невидимые ногти впиваются в мозг.
Иногда это наша похоть, или разбитое сердце, или одиночество, или страх, заставляющий вас свернуть с дороги к чему-то, иногда это выбор, которого вы избегали месяцами или даже годами.
По крайней мере, последнее, что они видели, это был метеорит, летящий к Земле, и именно он отвлек их своей красотой. Нет, они не испугались. Они были загипнотизированы. Может быть, это все, на что можно надеяться в жизни.
Я не знала, как долго лежала так. Слезы тихо текли по моим щекам, и я неожиданно почувствовала, как грубый большой палец поймал одну из слезинок. Я открыла глаза и увидела над собой лицо Гаса. А небо уже почернело, наступала ночь. Если бы вы увидели этот оттенок на чьей-либо коже, у вас тоже скрутило бы живот. Это было и страшно, и великолепно. Странно, как одни и те же вещи могут быть отталкивающими в одних ситуациях и невероятными в других.
– Эй, – ласково проговорил он. – Что случилось?
Я села и вытерла лицо рукой.
– Вот тебе и хеппи-энд, – сказала я.
Гас нахмурился:
– Но это был счастливый конец.
– Для кого?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
