— … а что случилось дальше, вы узнаете завтра. Если, конечно, будете себя хорошо вести.
— Мы будем, мам, — пообещал Реордан.
— Спите…
Некоторое время Люба понаблюдала, как закрываются маленькие глазки, а потом обернулась к мужу.
— Как же мне иногда хочется, послать всю эту политику, все эти интриги псу под хвост, взять в охапку тебя и детей и сбежать в глушь, — сказал он.
— Что замучили тебя? — улыбнулась Люба.
— Не то слово. Пойдем, будешь меня лечить, — интимно прошептал он.
— Неужели королевский целитель манкирует своими обязанностями? — притворно ужаснулась Вильена.
— Он не может справиться с этой ужасной болезнью, только ты излечишь мою печаль, — пафосно говорил Даин, подталкивая Любу к супружескому ложу.
— Даже не знаю, справлюсь ли я…
— Все сил нет, умираю, — вскрикнул Даин и упал на кровать.
Длинные волосы разметались по подушке, несколько расстегнутых пуговиц обнажали верхнюю часть груди (когда успел расстегнуть?), ресницы трепетали… Широкие плечи, сильные руки, длинные пальцы — очень красивый мужчина.
Даинор, не дождавшись никаких действий от жены, приоткрыл один глаз. Выглядел он при этом крайне забавно.
— Пациент скорее жив, чем мертв, — диагностировала Люба и стала медленно раздеваться: вытащила шпильки, распустила волосы, которые опустились тяжелой волной, слегка закрыв ягодицы. На пол упало платье и нижняя юбка.
— Продолжайте целитель, — сглотнул Даинор, — мне уже гораздо легче.
— Неужели? А мне кажется, у вас проблемы с дыханием… — сказала Люба, влезая на кровать.
— Да, мне душно, необходимо снять рубашку…
— И штаны…
— И штаны тоже…
Сколько времени прошло, а Люба видела в глазах Даинора то же восхищение, что и раньше. Она так же плавилась и теряла разум от его ласк. Будто бы не было этих лет совместной жизни, и они только вчера выехали из тюрьмы в той карете…
— Почему ты никогда не говоришь мне этого, когда мы вот так лежим? — вдруг спросил Даинор, — почему только, когда мы занимаемся любовью, ты шепчешь, что любишь, а в другое время не говоришь мне этого?
— Не знаю, — тихонько ответила Люба, — наверное, боюсь сглазить.
— Как ты можешь сглазить, ведь твое имя Любовь? — удивился мужчина, — Любушка моя. Любимая.
Она всегда вздрагивала, когда он говорил её имя таким тоном. Может, в его голосе были какие-то особые вибрации, что позволяли её телу звучать в унисон.
— Даин — люблю тебя…
Конец
