Шоу превратился в кровавое месиво, а голова Оба просто исчезла и остался лишь подбородок и один вытаращенный глаз.
Бейкер почувствовал, как силы стремительно его покидают, и понял, что жить ему осталось не более нескольких секунд. Он уже чувствовал собственный запах и знал, что вокруг натекла целая лужа крови. Набравшись смелости, он посмотрел вниз: живота на месте не было — теперь там находилось что-то, похожее на сырой гамбургер.
— О боже…
Его стошнило — изо рта брызнула кровь.
Гонзалес и МакФарланд, продолжая смеяться, ехали прямо на него.
— Простите за то, что я наделал, — прошептал Бейкер, — я готов к последствиям.
Бейкер выстрелил из гранатомета, и последним, что он увидел перед тем, как расцвело оранжевое пламя, было неверие на лицах Гонзалеса и МакФарланда. Затем боль в животе ушла, и Бейкер закрыл глаза. От взрыва стало тепло, и он предался наслаждению.
Кто-то вдалеке стал громко сыпать проклятиями на мертвом языке, и секунду спустя он понял, что это было.
***
Стервятники нависали плотным темным облаком. Джим оставался под защитой деревьев и смотрел вверх, не веря своим глазам. Он взял бинокль у одного из убитых зомби, и, как бы ему ни хотелось отвернуться, он не мог. Он просто завороженно наблюдал за тем ужасом, что разворачивался перед ним.
Силы Шоу были разбиты. Выжженные корпуса танков и вседорожников еще дымились, и их экипаж тлел внутри. Весь пейзаж усеивали тела зомби — каждый с той или иной травмой головы. Десятки тварей еще трепыхались на земле — с оторванными конечностями, разрезанные пополам, но сохранившие способность двигаться. И целые орды роились на лугу, пожирая павших. Джим содрогнулся, когда заметил, что приличную часть участников пиршества составляли ожившие бойцы Шоу. И что еще хуже — среди них были пленные гражданские, теперь свободные от рабства, но предоставившие свои тела в плен кое-чему худшему, чем безумный полковник.
Но не всех людей убивали. Многих окружали, лишали оружия, а затем загоняли внутрь огромного комплекса. Джиму оставалось лишь воображать, что твари намеревались с ними делать. Использовать в пищу? Как домашний скот? Или, может, для чего-то более ужасного?
У него поникли плечи. Мартина и Бейкера нигде не было видно, равно как и Харингу. Харингу, скорее всего, убили, когда он выпал из прицепа. Что случилось с Бейкером он не знал. Но больше всего он тревожился из-за Мартина. Смаргивая слезы, Джим надеялся, что старик умер без мучений. Делать здесь больше было нечего.
Он хотел было отвернуться, но, не успев опустить бинокль, замер.
Бейкер шел навстречу пленным, общаясь с группой зомби, что их сторожила. Его плоть была местами обуглена, а на месте живота находилась зияющая красным мясом огромная рана. Он совершенно точно был мертв.
Джим отвел глаза, набрал столько оружия и припасов, сколько мог унести, и двинулся в путь.
Мартин и Харинга, несомненно, были мертвы. Бейкер стал зомби. Больше между ним и Дэнни никто не стоял.
***
Об смотрел на свое царство глазами Бейкера и то, что он видел, ему нравилось. Раздав приказы относительно пленников, он пересек поле битвы, поприветствовал воскресших и присоединился к общему пиру. У нового тела не было желудка, но это не имело для него значения. Этот труп нравился ему и таким.
Где-то далеко душа Бейкера исходила криками.
Об рассмеялся, заглушив ее у себя в голове, и вскоре вопли стихли, превратившись в ничто.
26
Джим ковылял вдоль обочины, стараясь держаться края, чтобы при необходимости найти укрытие среди деревьев. Насколько он мог судить, большинство зомби в этом районе, как двуногих, так и прочих, сосредоточились вокруг Хейвенбрука. Он надеялся продвинуться максимально далеко, пока они находились там.
Он перехватил M-16, которую нес в руках. Такая же висела у него за спиной, а на боку был пристегнул пистолет. Лямки второй винтовки натирали ему кожу при ходьбе, мышцы болели, но он старался не обращать на это внимания. Покрытые волдырями ноги горели, из вскрывшейся раны в плече сочились кровь и гной. В верхней части предплечья пекло от инфекции, а плоть вокруг пулевого отверстия покраснела, вздулась и стала твердой на ощупь. Никогда еще он не был настолько истощен. Он брел на север, поднимая ботинками пыль и отмечая тем самым маршрут. Отзвуки битвы затихали с каждым его шагом, пока не исчезли насовсем.
Вокруг стояла тишина. Кукурузные поля, леса, дома — все было пустым. Джим утер пот с лица и, прислушавшись, забылся в этой удивительной красоте момента. Ему хотелось уметь лучше формулировать свои мысли, уметь описать то, что он чувствовал. Он вдруг задумался, оценил бы это умиротворение Мартин, и решил, что да, оценил бы.
Мысль о старике вызвала улыбку на его изможденном лице, и он принялся проигрывать в голове все свое путешествие. Кэрри и ребенок, Мартин, Делмас и Джейсон Кленденаны, Клингер и остальные выжившие, что ему повстречались, Шоу и его люди, Харинга, Бейкер — все пронеслись у него в сознании, приведя к настоящему моменту. На эту дорогу. Финишную прямую. Найди он сейчас машину, смог бы добраться до пункта назначения за час. Если же нет — будет там до заката, если не сбавит скорость. Он похлопал себя по карману, где лежало письмо, которое он написал Дэнни после того, как Джейсон убил своего отца, а потом и себя. Знание о том, что письмо в безопасности, дивным образом придало ему уверенности. Значит, все будет хорошо. Пока.
Однако по мере того, как он пробирался все дальше и дальше, его тело начинало бунтовать. Боль в стопах стала подниматься выше, и сильные колющие спазмы грозили свалить его с ног. Плечо теперь болело сильнее. Пот застилал глаза. Но отказываясь сбавлять ход, Джим остановился только затем, чтобы сделать последние несколько глотков теплой воды из фляги, которую он прихватил с собой с поля боя. После чего, бросив ее туда же, где на дороге валялся остальной мусор, поплелся дальше.
Он не слышал шума двигателя до тех пор, пока «Хамви» не подкрался сзади почти вплотную. Джим резко обернулся, при этом подвернув лодыжку. Он рухнул на землю и растянулся, пока вседорожник тормозил рядом.
— Нет! Вы меня не остановите! — Он вскинул M-16 и нацелил на машину.
— Джим! — Со стороны пассажирского сиденья высунулся Мартин и торжествующе воздел руки к небу, в знак благодарности. — Неужели это ты? Слава тебе, Господи!
— Мартин? — изумился Джим и, несмотря на дикую усталость и боль в лодыжке, вскочил на ноги и подбежал к старику. — Мартин! Я думал, вы погибли!
Они пожали друг другу руки и заплакали.
Наконец Мартин вытер слезы и проговорил:
— Кажется, Господь по-прежнему хочет, чтобы я помогал тебе, Джим.
Они рассмеялись и после того, как Мартин выбрался из машины, заключили друг друга в объятия.
— Поехали, — сказал старик. — Нужно найти твоего мальчика.
