Джесс проснулась, чуть только стало светать и поняла, что событие приближается. Это не было болью, которую она ожидала, только тупо и глухо ныла спина. Она лежала рядом со спящим Уиллом и со страхом думала о том, что ее ожидает. Может, лучше было бы присоединиться в свое время к Эбби и вместе с ней проходить все это дородовое обучение? Впрочем, что теперь говорить… Готовься не готовься, а все равно родишь. Да и чувствует она себя вполне удовлетворительно, никакой паники, а только уверенность, что она со всем этим прекрасно справится.
Отчасти ей помогала мысль, что в случае чего в дело будут пущены все эти обезболивающие средства. Но путь, избранный сестрой и ведущий к естественным родам, казался ей теперь более правильным… Она лежала и прислушивалась к своим ощущениям. Пройдет еще несколько часов, и она, возможно, будет кричать и умолять, как о высочайшей милости, о введении ей этого ужасного морфина, или что там еще они сейчас используют.
Но пока она все еще лежит здесь, придерживая руками огромный живот и размышляя о дорогом покойном папочке. Эти мысли не были печальными, вспоминалось все только самое хорошее, доброе, потому что, если бы он не был тем, кем он был, она не оказалась бы сейчас здесь, собираясь дать жизнь новому поколению компьютерных хакеров, которое она про изведет от своего мужа, самого удивительного человека в мире. Да, хорошие, добрые мысли, счастливые воспоминания, слегка омраченные разве лишь сожалением о том, что отец не может уже порадоваться счастью дочерей.
– Дорогая, что ты делаешь? Сейчас только четыре часа утра, – раздался сонный голос Уилла, приподнявшегося на локте.
Джесс рылась в одном из гардеробов. – Я ищу то платьице от Шанель, которое ты купил мне до того, как я растолстела. У него еще такие золоченые пуговки по всей длине, как на халате. Надеюсь, что влезу в него, когда буду покидать клинику. Полагаю, что, хоть застегнуть его мне удастся с трудом, но все же я смогу в него втиснуться. Куда вот только я его подевала…
– О Боже, Джесс! Что? Уже началось? Он так резко вскочил с кровати, что ударился о прикроватный столик и чуть не потерял равновесие.
Джесс улыбнулась, протянула ему навстречу руки, когда он бросился к ней, и обняла.
– Все хорошо. Не паникуй. – Она гладила его по голове. – Да, действительно началось, дорогой, наш беби засобирался на волю. Теперь слушай. Не звони Эрику, нечего будить его среди ночи. Ты сам отвезешь меня в клинику. Вот Эбби и Оливеру позвони. Если спят, оставь сообщение на автоответчике, а потом…
– Да, да, я знаю, что делать, – прорычал Уилл, и вдруг его рот расплылся в широкой улыбке. – Ох, Джесс, какая ты молодчина. А я-то думал, что ты начнешь вопить во все горло при первой же схватке.
– Подожди, дай время, – смеясь, ответила она.
Когда он протянул руку к телефону, она остановила его, серьезно заглянула в глаза и спросила:
– Ты ведь любишь меня, не правда ли? – Родная, я готов целовать землю, на которую ты ступала.
Джесс рассмеялась, но боль прервала ее смех.
– Обещай, что не разлюбишь меня, когда правда выйдет наружу. Обещай, что простишь мне этот мой последний маленький обман.
Уильям настороженно посмотрел на нее.
– О чем ты? Какой обман?
Джесс опустила ресницы. На этот раз она, возможно, зашла слишком далеко. Наверное, надо было все сказать ему с самого начала. Но теперь уж делать нечего, надо идти до конца. Она посмотрела на него, и в глазах ее разгорелись озорные огоньки.
– Скоро все узнаешь, – прошептала она.
Здесь в тело ее вошла настоящая боль, впервые такая жестокая. Лицо ее исказилось от этой боли, она даже пошатнулась, и Уиллу пришлось схватить ее и поддержать. Она прильнула к мужу, нуждаясь в нем в эту минуту больше всего на свете.
Два часа спустя Джесс билась в муках в родильной палате частной клиники, куда Уилл ее доставил. Она отчаянно пыталась не кричать, а если кричать, то не слишком громко, опасаясь своими воплями довести Уилла до умоисступления. Он находился тут же, сидел у ее изголовья, держал за руку, гладил по лбу и шептал слова утешения и любви. Всем этим он придавал ей силы, и она любила его за это еще больше, если можно еще больше любить.
А потом это произошло. Боль и радость, знаменующая облегчение после адски тяжелой работы. Здесь находились три медсестры и прежде консультировавшая Джесс акушерка, которая теперь важно перемещалась по палате, вникая во все, что происходило, и деятельно участвуя в этом. Она во всех отношениях курировала роды и заодно приглядывала за Уильямом, помогавшим роженице своим присутствием.
Да за ним и нужен был пригляд, ибо, когда через три минуты после рождения первой дочери Уильяма Уэббера на свет изъявила желание явиться и вторая, он отшатнулся и, сделав неверный шаг, упал как подкошенный.
– Не будь смешным, Оливер. Я и слышать не хочу, чтобы ты звонил Эрику и просил его отвезти нас в клинику. Лимузин в гараже, так что ты и сам прекрасно сможешь доставить нас по назначению.
Конечно, сказав это, Эбби сразу же подумала, что с таким водителем, как Оливер, они рискуют заехать куда-нибудь в Хитроу. Но не будить жe в самом деле шофера в четыре часа утра. Она и сама знает маршрут достаточно хорошо, так что в случае чего подскажет Оливеру верное направление. В конце концов, он ведь всегда сопровождал ее в поездках на медосмотры. Да и не посмеет он заблудиться в столь ответственном случае.
– Дыши глубже, дорогая. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…
– Оливер, перестань, – с вымученной улыбкой произнесла Эбби, стараясь не выказывать, как ей больно.
Схватки теперь пошли более частые и сильные, и она чувствовала, что времени осталось не так много.
Оливер помог ей забраться на заднее сиденье лимузина и накинул на колени грубошерстный плед. Совсем некстати полил проливной дождь, что ощутимо ограничило видимость. Эбби закрыла глаза и, боясь потерять сознание, попросила Оливера ехать поскорее.
После нескольких минут движения она открыла глаза. Вспомнила короткий путь до клиники: от того места, где шли ремонтные дорожные работы, был поворот на главную трассу. Им нужно срезать путь, теперь это просто необходимо.
– Оливер! – закричала Эбби, корчась под пледом. – Следующий поворот налево! Оливер!..
– Нет, дорогая, – услышала она в переговорном устройстве его веселый голос. Судя по всему, он не понял причин ее настойчивости. – Я прекрасно знаю дорогу. Доверься мне. Ты просто немного взвинчена, вот и перепутала. Успокойся, расслабься и займись дыханием.
– Оливер! – опять закричала она. Делай, как я говорю! Это будет быстрее. Ох, дорогой, прошу тебя, поторопись!
Быстро взглянув в зеркало, Оливер понял все и, свернув туда, куда она говорила, до предела выжал акселератор. Лицо его помрачнело, он не на шутку встревожился. Но минуту спустя пришлось резко затормозить – лимузин уперся в тупик.
– Ах, черт! – простонала Эбби. – Не тот поворот! Я могла бы поклясться… Ох, скорее, Оливер!
