Глава 33
На следующий день Хьюстон расставляла цветы в высоких вазах в холле перед кабинетом Кейна. Она все еще злилась, все еще чувствовала себя слишком обиженной и униженной, чтобы разговаривать с ним, она и думать не хотела о том, чтобы выйти из стен своей крепости.
Кейн оставил дверь открытой, с ним были Рейф, Лиандер и Эден. Кейн созвал собрание, чтобы обсудить возможные последствия взрыва на шахте. Он был озабочен, узнав, что жены шахтеров, возможно, вообще не получат компенсации.
Хьюстон слушала, как мужчины, обсуждают будущее Чандлера, и очень гордилась тем, что делает ее муж. Интересно, как она могла подумать, что он лишит людей права выкупа закладных, хранящихся в Национальном Банке Чандлера. Накануне Опал долго говорила с дочерью, объясняя ей, почему Кейн использовал шантаж, чтобы заставить Хьюстон вернуться к нему.
— Он так тебя любит, — сказала Опал. — И я не понимаю, почему ты на него сердишься.
Возможно Хьюстон и согласилась бы, но в эту секунду она услышала, как три женщины хихикают, словно школьницы. Они пришли повидать Хьюстон и «узнать последние новости», как они сообщили горничной. Хьюстон вежливо отказалась их принять.
Теперь, стоя в коридоре, она с гордостью слушала, какие реформы планирует ее муж, но вдруг она услышала, как Лиандер задал вопрос, заставивший ее напряженно выпрямить спину.
— Это счет из муниципалитета Чандлера?
— Ага, — ответил Кейн, — Шериф требует пятьсот долларов наличными на ремонт тюрьмы. Кажется, это единственный счет в жизни, который я хочу оплатить.
— Можешь устроить торжественное открытие, а Хьюстон разрежет красную ленточку, — услышала она слова Рейфа.
Воцарилось длительное молчание.
— Если она когда-нибудь снова с ним заговорит, — сказал Эден.
Опять возникла пауза. Теперь заговорил Лиандер:
— Мне кажется, никогда нельзя узнать человека до конца. Я знаком с Хьюстон почти всю жизнь, но та Хьюстон, которую я знал, и та, которая взорвала тюрьму, — две разные женщины. Несколько лет назад я повез ее на танцы, на ней было красное платье, которое ей очень шло, но Гейтс сказал что-то обидное для нее. Она так нервничала, когда мы приехали на место, что я сказал, что не буду возражать, если она не снимет плащ. И она, черт возьми, просидела весь вечер в углу, чуть не плача.
Хьюстон замерла с цветком в руке. Странно, как один и тот же случай может восприниматься разными людьми по-разному. Оглядываясь теперь назад, она решила, что, наверное, глупо было так расстраиваться из-за этого красного платья. Она вспомнила, что Нина Вестфилд часто носила такой же оттенок красного, из-за которого Хьюстон так мучилась в тот вечер. Улыбнувшись, она снова принялась расставлять цветы по вазам.
— Раз уж она собралась взорвать стену, могла бы придумать, чтоб это было не так опасно для моей шкуры, — съязвил Кейн. — Вы и представить себе не можете, что чувствуешь, когда тебе говорят, что у тебя под ногами подожгли динамит, а бежать некуда.
— Прекрати хвастаться, — сказал Эден. — Ты в восторге от того, что она сделала, и сам это знаешь.
Хьюстон улыбнулась еще шире. Лиандер рассмеялся:
— Жаль, вы не видели, что было после взрыва. Все думали, что еще одна шахта взорвалась, и мы выскочили из домов в одном исподнем. Увидев тюрьму с раз рушенной стеной, мы остановились как вкопанные, никто не мог понять, что случилось. Эден первым вспомнил, что ты сидел в тюрьме.
У Хьюстон чуть не вырывался смешок, но она сумела сдержаться.
— Послушайте, — сказал Эден. — Как только я увидел эту тюрьму, я сразу понял, что тут не обошлось без Хьюстон. Пока все вы молились на нее годами и называли ледяной принцессой, я за ней следил. За ее строгой внешностью скрывается женщина… Ну впрочем, вы не поверите, если я расскажу вам, что творит эта женщина.
Хьюстон уже с трудом сдерживала смех. Слова Эдена звучали полуустрашающе-полувосторженно. Она вспомнила о том вечере, когда он спрятался в чулане и наблюдал, как проходит их девичник. В тот день, когда он сообщил ей, что все видел, она не позволяла себе думать ни о чем другом, кроме того, что он слышал о планах по поводу шахт, но теперь она вспомнила и о боксере, и о канкане, и — Господи Боже мой! — о «Холме Фанни». Тогда она до смерти боялась, что Кейн узнает что-нибудь из ее секретов, например, о собраниях «Союза Сестер», о поездках на шахты, но в конце концов он узнал почти все, что было возможно, и жизнь ее на этом не закончилась. В тот вечер, когда она надела красное платье, она была уверена, что, если кто-нибудь ее в нем увидит, ее репутация будет вконец подмочена, и она не сможет составить хорошую партию Лиандеру.
Но посмотрите только, что она натворила за последние месяцы! Она лазила по фигурной решетке, увитой розами, в одном нижнем белье. Она пригласила всех этих людей жить в своем доме, а Кейна — который должен был кормить их — поставила уже перед фактом Чем больше она размышляла, тем сильнее распирал ее смех. До того как они поженились, она точно знала, кто выходит замуж за Кейна Таггерта. Ему требовалась леди, и она не сомневалась, что полностью соответствует его запросам. Но при мысли о том, через что она заставила его пройти, и как он каждый раз говорил с недоверчивым выражением лица, что он и понятия не имел, на что шел, когда брал в жены настоящую, до кончиков ногтей леди, Хьюстон не могла больше сдерживать смех. Она прыснула так, что ваза на столе подпрыгнула. Она ухватилась за стол и продолжала смеяться, чувствуя слабость в коленях.
В ту же самую секунду из кабинета выбежали мужчины.
— Хьюстон, дорогая, с тобой все в порядке? — спросил Кейн, беря ее за руку и пытаясь привести ее в вертикальное положение. Но это было все равно что пытаться поставить морскую водоросль.
— Я прикрыла свое красное платье плащом, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь решил, что я не настоящая леди, — всхлипнула она. — А потом я взорвала тюремную стену, — она схватилась руками за живот и сползла на пол. — А можно ли назвать безупречным поведением то, что я организовала это представление с боксером?
— О чем она говорит? — спросил Кейн. На лице Эдена появилась улыбка, которая растянулась еще шире, когда он сказал:
— Безупречное поведение было окончательно забыто во время танцев, — он захохотал. — Хьюстон, в тот вечер я захватил с собой бутылку виски, думая, что помру от скуки, наблюдая за вашим девичником, — говоря это, он повалился на пол рядом с Хьюстон. — А мисс Эмили! — выдохнул он. — Я не могу пройти мимо ее магазина, чтоб не засмеяться.
Хьюстон так смеялась, что не могла произнести ничего членораздельного.
— А Лиандер! Я так старалась все эти годы, я изо всех сил скрывала от тебя все о Сэйди и об остальном тоже.
Лиандер смотрел на нее, улыбаясь.
— Ты знаешь, о чем она говорит? — спросил он Кейна.
Ответил Рейф:
— Это очаровательная глупенькая леди, которая выглядит так утонченно, что, кажется, не способна ни на что, кроме вышивания, управляет повозкой, запряженной четверкой лошадей.
