Он не помнил, когда плакал в последний раз, но слезы приносили такое облегчение, что Джон не сдерживал их, пока они сами собой не иссякли.
Потом он медленно поднялся, вытер глаза, вошел в дом и плеснул холодной водой себе в лицо.
Осторожно сложив газетные вырезки в пакет, Джон повесил его на ту же вешалку, чтобы похоронить вместе с Гэсом. Отыскав чистую рубашку, галстук, нижнее белье, носки и туфли, Джон отнес все это в машину и поехал домой. Здесь он повесил одежду в гардероб и принял душ.
Тело Джона было еще влажным, когда он выплыл на середину озера в своем каноэ. Студеный воздух холодил кожу, но сильные равномерные взмахи весла быстро согрели его. Добравшись до гагар, Джон остановился. Все четыре птицы сегодня вечером были на месте. Они медленно двигались по воде, время от времени ныряя или оглашая ночную тишину такими первозданными криками, что у Джона замирало сердце.
Времени здесь будто вовсе не существовало, поэтому казалось, что смерть — лишь продолжение жизни. Возобновляясь из года в год, жизнь шла своим чередом, и эти две юные особи тоже явились на свет, чтобы продолжить свой род. Да, выдавались и трагические годы, когда волной уносило гнезда или молодняк становился жертвой хищников. Но во всем этом был смысл и свой особый извечный порядок.
Ощущая потерю и обретение, Джон снова опустил весло в воду и направился дальше. Крики гагар летели ему вслед, мягко стелясь по поверхности озера, по всем его излучинам и изгибам, до самой Тиссен-Коув.
Лили сидела на краю причала и встала, как только Джон подплыл, словно ждала его все это время. Когда каноэ скользнуло вдоль пристани, она приняла веревку и привязала ее к столбику.
Через секунду Джон выбрался на пристань, обнял Лили, и это показалось самой естественной, самой правильной вещью, какую он когда-либо делал. Сейчас Джон не думал о своей книге. Не чувствовал себя двуличным или корыстным. Его мысли и его сердце пребывали в полном согласии.
Он обнимал ее крепко и долго, покуда озеро не закружилось, и не закричали гагары. Джон поцеловал ее, потом еще и еще. После третьего поцелуя пробудилось желание.
Лили повела его к дому, вверх по лестнице — в мансарду, в кровать… И снова все казалось естественным — и то, как они разделись, и то, как прикасались к интимным местам, спеша к заветной цели. Джон ощущал покой, исходивший от Лили, умиротворение и надежду. Только войдя в нее, он успокоился, хотя и чувствовал, что жаждет продолжения.
Лили в последний раз глубоко вздохнула, тихо вскрикнула и расслабилась.
Джон тоже вытянулся, не желая отдаляться от нее. Потом прижал Лили к себе, но так и не произнес ни слова. Он ласково целовал ее, прижимая к груди и думая, что был бы абсолютно счастлив, просто лежа рядом с Лили Блейк всю оставшуюся жизнь.
Но через несколько минут Джона снова охватило возбуждение. И она тоже была готова. Ей нравилось все, что он делал, и тогда, и после.
Наконец, вымотавшись, он успокоился. Согретый ее теплом и ароматом любви, Джон провалился в сон. Такой глубокий, что он не слышал больше ни звука.
«Я в цехе. Закончу в четыре».
Лили положила записку на подушку, потом снова взяла в руки и приписала свои инициалы, окружив их похожим на сердечко завитком. Она не знала, как вести себя утром после такой ночи. Не представляла себе, что будет, когда он проснется. Но Лили обещала Майде выйти сегодня на работу.
Надев плащ с капюшоном, резиновые сапоги и перчатки, Лили постепенно пришла в себя. Думала о сегодняшней ночи и о предыдущей. Она думала о двух минувших неделях и старалась найти во всем какую-то связь. Лили казалось, что она прожила за это время целую жизнь. Но оставалось очень много нерешенных проблем. Как разобраться в них? Как справиться с ними?
Майда приготовила сандвичи и накрыла ленч на веранде. Она не спрашивала о вчерашнем. Ни о Гэсе, ни о Джоне, ни о Терри. Полдень стоял туманный и тихий. Лили даже обрадовалась, когда пришло время возвращаться в цех.
Рабочий день пролетел незаметно и близился к концу. Лили сняла спецодежду и мыла пол из шланга, когда на пороге цеха по производству сидра появился Джон. Вид у него был смущенный. Он не знал, что говорить и что делать. Лили быстро завершила дела, умылась и вышла к нему на улицу.
Теперь они были любовниками. За этот день Лили приучила себя к этой мысли.
— Пройдешься со мной? — спросила она, улыбнувшись. Джон просиял, и лицо его выразило искреннее облегчение. Через минуту они уже шли по плотно утрамбованной гравиевой дорожке между рядами аккуратно посаженных яблонь. Даже сейчас, когда солнце было скрыто туманом, яблоки источали сладкий аромат.
Лили подошла к дереву, поискала яблоки получше среди тех, до которых могла дотянуться, и ловко сорвала два, оставив черешок на ветке, как ее учили много лет назад. Протянув одно из яблок Джону, Лили огляделась. Возле некоторых деревьев стояли лестницы, под другими — ящики для яблок.
— Еще недели две — и урожай будет собран.
Она указала на одно из старых толстых деревьев, села на ящик и прислонилась спиной к стволу. Джон присоединился к ней.
Некоторое время они просто молча жевали. Потом Джон тихо сказал:
— Я хотел тебя, когда проснулся.
— И когда же это случилось?
— Около полудня.
— И что ты сделал?
— Поехал в город. Заниматься подготовкой к похоронам.
— Когда они состоятся?
— Завтра утром. Чертовщина проклятая. Я всегда думал, что Гэс чувствует себя ненужным. Но то, что он переживал, совершенно несправедливо.
— Я рада, что он сказал тебе. Это помогает.
— Мне. Но не ему.
— Ты уверен?
Джон молча поднялся и повел Лили к машине.
— Я поеду за тобой до дома. — В его голосе прозвучало что-то интимное. Обещание…
Остановившись у коттеджа, Лили почувствовала не меньшее возбуждение, чем прошлой ночью, когда они впервые обнимались в мансарде. И даже больше. Ведь теперь она знала, как его борода касается обнаженной груди, как напрягаются его мускулы и сотрясается все тело. Она знала, как пахнет его кожа после душа, и как — после секса.
На сей раз они не дошли до постели, а занялись любовью прямо в пролете второго этажа, сняв лишь ту одежду, которая им мешала. Потом Джон долго держал ее в объятиях, пока оба не успокоились.
Он молчал, но Лили словно слышала его голос, говоривший о необходимости жить перед лицом смерти, о том, как важно иметь друга в такие тяжелые времена, и даже просто о вожделении. Внезапно подумав о любви, Лили испугалась.
Джон долго держал ее у себя на коленях. Опустилась ночная тьма, и он снова остался. А когда Лили проснулась, его уже не было рядом.
Отпевание состоялось в церкви в центре города. Служба была недолгой — скромные простые проводы совсем непростого человека. Но храм был полон. Многие жители Риджа пришли попрощаться со своим земляком, немало приехало и из окрестностей — очевидно, из уважения к Джону.
