— Да. Но объяснить должен все таки Стивен. — Они вместе вошли в вестибюль — Пожалуйста, велите подать какую-нибудь легкую еду в гостиную. А когда уйдет адвокат скажите герцогу, что родители прибыли и что я надеюсь он присоединится к нам.
Она провела родителей в гостиную. Там дремала Порция. Она вскочила на ноги Томаса и замурлыкала, растрогав его чувствительное сердце. Несколько минут они обменивались новостями Джессика и Саймон Кент еще не помолвлены, но уже ожидается оглашение их помолвки. Брайану недостает его учителя, с тех пор как Стивен уехал, латынь что-то ему не дается. Мери Кент взяла на себя обязанности распорядительницы и выполняет их вполне успешно.
Быстро переговорив с родителями Розалинда решила сообщить им единственную важную новость, которую она была правомочна обсуждать. Она рассказала о том, как обнаружилось, кто она такая на самом деле. Подчеркнув, что считает приемных родителей своей настоящей семьей, она описала, как встретилась с Уэстли. Томас и Мария были поражены и заинтригованы.
— Подумать только, кукушонок, который вырос в нашем гнезде, — графиня, — сказал Томас.
— Не кукушонок, а цыпленок, очень нуждавшийся в заботе.
Принесли угощение, и Розалинда принялась исполнять обязанности хозяйки. Наливая чай она поняла вдруг, как ей следовало ответить когда муж спросил откуда она почерпнула духовную веру. Кто, как не милосердный Бог, прислал Фицджералдов на ту замусоренную набережную где она подбирала объедки?
День двадцать седьмой
Совещание Стивена с семейным адвокатом подходило к концу, ибо он наконец-то открыл истинную причину, почему спешит навести порядок в делах. Адвокат был сильно поражен и расстроен. Только-только умер старый герцог, а на очереди уже стоит другой Кеньон.
Когда совещание закончилось для Стивена было большим облегчением узнать о прибытии Фицджералдов. В приподнятом настроении он поспешил к гостям. Когда он вошел, Фицджералды и Розалинда трещали, как сороки. Жена поднялась, подошла и поцеловала его.
— Папа умирает от желания знать, зачем ты их пригласил, — вполголоса сказала она. — Не знаю как, но мне удалось утаить от него правду. Я просто восхищена собой.
— Что до меня, то я всегда восхищаюсь тобой. — Стивен обнял ее и сразу почувствовал себя не таким усталым. Он повернулся к гостям.
— Очень рад видеть вас обоих. Мария, вы выглядите просто замечательно. — Он поцеловал свою тещу, пожал руку Томасу. — Сколько времени вы можете здесь задержаться?
— На одну ночь. Самое большое, на две, — ответил его тесть. — Труппа может обойтись и без нас, но отсутствие нескольких актеров очень сильно сужает репертуар. — Он лукаво усмехнулся. — Надеюсь, мы сможем сегодня вечером повидать Кина, чтобы я мог освистать его.
Зная, что родители Розалинды захотят посмотреть какую-нибудь пьесу, Стивен заранее просмотрел репертуар театров.
— Сегодня Кин играет роль сэра Джайлза Оверрича в пьесе «Новый способ платить старые долги». От моей ложи в «Друри-Лейн» ничего не стоит добросить гнилым апельсином до сцены.
— Мой муж не будет ни свистеть, ни швыряться гнилыми апельсинами. — Мария посмотрела на Томаса суровым взглядом. — Верно?
— Верно, — согласился он. — Но ведь помечтать можно?
— Помечтать можно.
— Если уж мы заговорили о мечтах… — Стивен присел и принял чашку чаю из рук Розалинды. — Знаете ли вы оба старый театр «Атенеум» недалеко от «Ковент-Гардена»?
Мария кивнула:
— Много лет назад мы видели там «Так поступают в свете» Уильяма Конгрива. Мирабель была вполне прилична, но Милламант просто ужасна.
— У нее были очень милые лодыжки, — с поблескивающими глазами сказал ее муж.
— Во всяком случае, не милее моих, — холодно заметила Мария.
— Это еще надо проверить, — и Томас нагнулся с явным намерением задрать ей юбку на несколько дюймов.
Когда Мария хлопнула его по руке, Розалинда, очень удачно передразнивая голос и интонации Джессики, сказала:
— Родители опять за свое.
Все расхохотались. Когда общее веселье улеглось, Стивен как бы вскользь заметил:
— Хотели бы вы со своей труппой играть в этом театре?
— Это было бы очень недурно. — Томас отхлебнул чай. — Жаль, что мы не можем взять его с собой в дорогу.
— Но ведь если театр будет в вашем полном распоряжении, вы сможете перевести всю труппу в Лондон.
Последовало ошеломленное молчание. Томас громко звякнул чашкой о блюдце.
— Вы шутите, черт возьми?
— И не думаю. Напрасно вы поминаете черта, он тут ни при чем. «Атенеум» продается за вполне разумную цену, вместе со всеми аксессуарами, с костюмами и небольшим домом, где вы сможете жить. — Стивен слегка улыбнулся. — Он может стать вашим. И без всяких условий. Как владелец и директор, вы будете подотчетны только Марии.
Я не сомневаюсь, что под вашим совместным управлением театр будет иметь большой успех.
— Но… но… — Томас остолбенело посмотрел на жену. Она ответила ему красноречивым взглядом.
«Если бы мы с Розалиндой прожили так много лет вместе, как они, любопытно, сумели бы мы достичь столь полного взаимопонимания?» Безмолвный обмен мыслями происходил так интенсивно, что даже Стивен угадывал, что думает каждый из них. Как человек независимый, Томас не хочет ни перед кем быть в долгу, Мария же напоминает мужу об их материальной необеспеченности, о принесенных жертвах, о неосуществленных мечтах.
— Можем ли мы принять такой дар? — неуверенно произнес вслух Томас.
— А почему нет? — возразила Мария, все еще глядя в упор на мужа. — Мы уже слишком стары, чтобы разъезжать по Мидлендсу десять месяцев в году. — Все их годы совместной жизни она приносила свой блистательный талант в жертву ради благополучия мужа и семьи. Теперь она хотела принять «Атенеум» и ожидала, что Томас не станет артачиться и тоже примет этот щедрый дар.
Слегка кивнув, Томас повернулся к своему зятю:
— И за что нам такое?
— За то, что вы сделали для Розалинды, — спокойно отозвался Стивен. — И для меня, и для других. Одним словом, за вашу доброту. Мне кажется, что доброта вполне заслуживает вознаграждения. Хоть иногда.
— Просто прими, что тебе предлагают, Томас, — сказала Мария. — Множество затруднительных положений в пьесах разрешаются современным появлением Бога. Что плохого, если нечто подобное случится и в нашей жизни?
Она встала и поцеловала зятя.
— Да благословит тебя Небо, Стивен. Я не стану объяснять тебе, как много это значит для нас, потому что ты сам знаешь.
Она повернулась к мужу.
— С какой роли мы начнем? В ней непременно должны быть выигрышные роли для тебя, меня, Джессики, Саймона.
Когда Томас представил себе их лондонскую премьеру, все его сомнения улетучились.
