И тут мы вынуждены сообщить читателям, что радость по поводу восстановления связи оказалась недолгой. Немцы давно уже поняли, на какой «курорт» они попали, а потому искали подпольщиков денно и нощно. Их выслеживали патрули, каратели, их следы вынюхивали агенты гитлеровских спецслужб. Естественно, постоянно работали системы радиоперехвата, терпеливо выжидая, пока появится в эфире нелегальный передатчик и его удастся запеленговать. Конечно, шифрованные сообщения, передаваемые в Москву, были предельно короткими, противник не успевал запеленговать рацию, но Александр Днищенко уже несколько раз видел, как по Кузнечной медленно проезжают машины радиоперехвата, покачивая своими чуткими антеннами… Как знать, не появится ли здесь такая машина во время очередного сеанса связи? Тогда на засечку работающей рации много времени не потребуется и провал окажется неизбежным. В общем, было ясно, что район расположения передатчика пора менять…
Подпольщики стали переносить радиостанцию на новое место. Станция была мощная, а потому и громоздкая. Переносили ее по частям, небольшими блоками — так, чтобы не привлечь внимания немцев и местных полицаев. Последних особенно интересовала разного рода поклажа, которую носили прохожие, — не от высокой бдительности, но из желания чем-либо поживиться.
Время для того, чтобы переносить узлы станции, выбиралось наиболее тихое — но как тут угадаешь, когда немцы решат устроить очередную облаву? У них ведь тоже работали профессионалы… Вот и получилось, что в самое, казалось бы, спокойное время подпольщик Федор Воробьев, переносивший один из блоков станции, чуть было не попал в руки полицаев. Документы у него были вполне надежные, да только свою ношу он гитлеровцам никак показать не мог — никто не поверит, что этот агрегат (какой — не знаем, придумывать не будем) он нашел на улице и несет домой исключительно потому, что «в хозяйстве все сгодится». Пришлось убегать, прыгать через заборы, скрываться в подвале разрушенного здания — неудивительно, что при этом Федор здорово, может быть и не один раз, обо что-то стукнул несомый им блок. Ну и всё, пиши пропало!
Александр Днищенко пытался воскресить рацию, но это оказалось совершенно безнадежным занятием. Нелегальная резидентура вновь оказалась без связи…
…И вот теперь, наконец, пришла пора рассказать о тех самых «мальчиках», которых мы, ссылаясь на книгу Геннадия Лисова, упомянули в предыдущей главе нашего повествования.
Эти ребята — пионеры-герои, как их называли во времена советской власти (хотя, если бы не война, то они определенно уже вступили бы в комсомол), Витя Хоменко и Шура Кобер[104], боевые соратники Виктора Александровича Лягина, которого они, скорее всего, никогда и не видели, — заслуживают отдельного рассказа. Недаром же им, навеки шестнадцатилетним, установлен памятник в Николаеве, их именами были названы улицы в Николаеве и Одессе.
* * *
Итак, николаевские школьники Витя Хоменко и Шура Кобер — юные герои подполья. Сегодня их имена кажутся неразрывно связанными между собой, однако их дружба была совсем недолгой — хотя и на всю оставшуюся жизнь…
Они познакомились в начале 1942 года, на конспиративной квартире одного из подпольных отрядов Николаевского центра. Людьми они были совершенно разными: Витя — подвижный, энергичный и любознательный, любил математику, хорошо владел немецким языком, увлекался спортом; Шура был круглым отличником, мальчиком дисциплинированным и рассудительным, очень любил читать, играл на скрипке.
Поначалу Витя устроился работать в немецкой офицерской столовой — мыл посуду, убирал со столов в зале, нередко помогал официанткам обслуживать многочисленных посетителей, а при этом внимательно слушал разговоры, которые вели немцы, чтобы потом пересказать услышанное подпольщикам. Он всегда замечал, когда надо убрать посуду, хорошо понимал язык жестов — так казалось немцам, не знавшим, что он владеет их языком, — и германские офицеры сумели оценить услужливость, внимательность, ловкость и быстроту мальчика. Гитлеровцы стали давать Вите мелкие поручения — куда-то сходить, что-то принести, а потом и вообще сделали его посыльным при штабе. В итоге Витя Хоменко превратился в «слугу двух господ»: он быстро и аккуратно доставлял по назначению немецкие пакеты, но притом успевал занести их на конспиративную квартиру, где специалисты, прошедшие соответствующую подготовку, эти пакеты вскрывали, копировали находившиеся в них донесения или документы, а затем заклеивали так, что, как говорится, комар носа не подточит. Немцы, особенно поначалу, очень внимательно осматривали приносимые мальчиком конверты, но никто ничего не замечал. Конечно, посыльному приходилось бегать с рекордсменской скоростью, но тут уж куда деваться!
Задача у Шуры была иного плана: он визуально разведывал расположение военных объектов в Николаеве, следил за передвижением немецких подразделений. Для этого нужно было много ходить по городу, часами сидеть в засаде, наблюдая за штабом или комендатурой. К тому же Шура еще и поддерживал связь с другими подпольными группами.
Понятно, что, если бы гитлеровцы узнали, чем занимается что один мальчик, что другой, — каждому из них грозила бы смертная казнь. Такие вот совсем не детские «игры» были навязаны ребятам войной…
Вот этих самых ребят — точнее, проверенных, испытанных и закаленных бойцов — было решено отправить за линию фронта. Чему удивляться? Пацанам было гораздо проще пройти по занятой врагом территории, нежели взрослым мужчинам, — война наплодила огромное количество сирот и малолетних бродяжек, так что вряд ли кто мог заподозрить в беспризорных мальчишках партизанских разведчиков. К тому же задержанного взрослого человека можно было использовать на каких-то работах, а что толку с этих двух грязных и худосочных побирушек?
И вот, одетые в залатанные куртки и короткие старые брюки, Витя и Шура, взвалив на спину вещевые мешки с какой-то одеждой — по «легенде», родители послали их в село менять вещи на продукты, — отправились в путь. У каждого в руке был дорожный посох — хорошая, увесистая палка, неотъемлемый атрибут настоящего путника. Но только одна из этих палок была искусно сделанным тайником, в котором были спрятаны документы для Центрального штаба партизанского движения: отчет о действиях подпольщиков, адреса конспиративных квартир и пр. Впрочем, этого ребята не знали: «дядя Палагнюк», самолично и очень подробно инструктировавший Витю и Шуру, объяснял, что в крайнем случае — понятно в каком — палку следует просто уронить. Не прятать в спешке, не стараться забросить ее как можно дальше, а просто уронить под ноги и забыть про ее существование. Точнее, даже не палку, а обе палки, так как для того, чтобы ребята меньше напрягались и не пытались как-то соперничать, о том, в какой из двух палок сделан тайник, им сказано не было.
Путь к линии фронта получился долгий — порядка тысячи километров, мимо Луганска, Ростова-на-Дону, Краснодара, да он к тому же еще и постоянно увеличивался. Июль 1942-го, как мы помним, в полном смысле слова был жутким временем для Красной армии и для всей нашей страны, чему самым ярким подтверждением является знаменитый сталинский приказ № 227, вошедший в историю как «приказ “Ни шагу назад!”»:
