— Но это невозможно, пока мадам дю Барри здесь.
— Значит, надо, чтобы ее здесь не было.
— А вы не забыли, что мы обязаны ей изгнанием Шуазеля? Он сокрушил иезуитов, он враг церкви. Как можно удалить мадам дю Барри, если она — враг Шуазеля?
— Но последний обряд короля...
Священнослужители пребывали в затруднении. Им оставалось только ждать. Все зависело от состояния Луи. Если бы он поправился, те, кто выслал бы мадам дю Барри в изгнание, попали бы в опалу. Как тут было не вспомнить про мадам де Шатору. И служители церкви ждали.
* * *
Луи слабо пошевелился под одеялом и велел позвать мадам дю Барри.
— Пусть придет ко мне прямо сейчас, — сказал он. За Жанной пошел сам Ла Мартиньер.
— Вам известно, мадам,— спросил он,— что за болезнь у короля?
Она молча кивнула.
— Соприкасаясь с ним, вы подвергаете себя большой опасности, знаете ли вы об этом?
— Знаю, — ответила Жанна.
— Мы скажем Его Величеству, что вам нездоровится и вы уехали отдохнуть в Малый Трианон.
Неожиданно для самой себя Жанна взорвалась и, в упор глядя на Ла Мартиньера, заговорила, подбоченясь и отбросив всякую придворную учтивость:
— Да вы что? За кого вы меня принимаете? Он же тогда поймет, что с ним, или нет, по-вашему? Он ничего не должен знать и ни о чем не должен догадываться, иначе он сразу умрет. Уж я-то знаю его лучше, чем любой из вас. Знаю, как часто — слишком часто — думал он о смерти. Сколько раз я отвлекала его от этих мыслей! Если он узнает, что у него оспа — ему конец. Поверьте мне.
— Что же вы предлагаете, мадам? — спросил Ла Мартиньер. Она выпрямилась во весь рост. Как прекрасна — и как похожа на дитя парижских улиц — была она в эту минуту!
— Я скажу вам, что я сделаю. Я пойду к нему и останусь при нем. Стану его сиделкой. Я — и только я. Потому что, мсье, так надо ему и этого он хочет и ждет. А если я не сделаю этого, он поймет, почему.
И с тем она гордой поступью вышла из комнаты. Когда Ла Мартиньер вернулся к королю, он увидел мадам дю Барри сидящей у постели больного. Она прижималась своей щекой к его щеке и, держа руку короля в своей руке, весело смеялась, рассказывая ему о чем-то смешном.
* * *
Время от времени сломленная усталостью, она вынуждена была покидать короля, чтобы восстановить свои силы. Когда она уходила, три принцессы, узнав об этом от своих соглядатаев, проскальзывали в комнату короля подобно трем привидениям в белых покрывалах. Встречаясь с мадам дю Барри, они делали вид, что не замечают ее, как будто ее совсем и нету.
Жанна жалела их, презревших свою безопасность, спешащих к своему отцу. Она помнила, что рассказывали ей о злобном нраве мадам Аделаиды, но сейчас испытывала признательность и нежность к ней, ухаживающей вместе со своими послушными сестрами, за умирающим отцом как простая сиделка.
Луи был доволен. Всякий раз, когда сменяли его дочери Жанну, он с нетерпением ждал ее возвращения. При появлении Жанны принцессы гуськом выходили из комнаты на цыпочках.
У кого еще было три таких дочери, спрашивал себя Луи. Он почти не сомневался, что все они были немножко не в своем уме.
На восьмой день он увидел на своих руках подозрительные пятна. Луи приблизил руки ближе к свету и позвал своих врачей.
— Смотрите, — сказал он.
Врачи с огорченным видом кивали головами.
— Я вижу, для вас это не новость, — оказал король. — Выходит, вы говорили мне, что бояться нечего и скоро вы вылечите меня, а сами знали, что у меня оспа!
Врачи молчали, а Луи продолжал смотреть на свои руки полными ужаса глазами.
Итак, тайное стало явным, и страшная весть с быстротой молнии разнеслась по Версальскому дворцу, выплеснулась за пределы Версаля, достигла Парижа и разошлась по всей Франции.
У короля оспа. Ему шестьдесят четыре года. При той жизни, что он вел, вряд ли он выживет. Это конец — почти никто не сомневался в этом.
И вот уже многие в Версале спешат выказать свою преданность дофину и его супруге...
«Скоро я предстану перед Богом, — думал Луи. — Мне еще повезло. У меня есть время для покаяния».
Он велел привести к нему парижского архиепископа и сказал ему:
— Мне предстоит долгий путь, я должен подготовить себя к нему.
— Сир, — сказал архиепископ, — вам надо примириться с Богом. Но прежде, чем вы исповедуетесь в своих грехах, я вынужден напомнить вам, что есть некто, кто разделяет с вами многие из них и чье присутствие при дворе богопротивно.
— Вы говорите о той, что принесла мне самое большое утешение.
— Я говорю, сир, о женщине, которая препятствует вам на пути к спасению души.
— Кто там стоит в дверях? — спросил Луи.
— Это мадам дю Барри, сир.
Жанна поспешно приблизилась к нему. Ее лицо показалось Луи безнадежно-горестным. Он впервые видел ее такой осунувшейся и изможденной.
— Вам нельзя подходить ко мне так близко, — сказал он. — У меня оспа.
Она кивнула.
— Вы знали об этом? — спросил Луи. — Знали и все эти дни были здесь и ухаживали за мной?
— Я хотела, чтобы вы не узнали об этом. Кто сказал вам про оспу? Зачем они сделали это?
— Я сам все увидел, — ответил он. — Вот, смотрите, видите пятна у меня на руках? Дорогая моя, это наша последняя встреча.
— Нет, — сказала она.
— Вам придется удалиться от двора, — настаивал он. — Теперь для вас здесь нет места.
— Пока вы здесь, мое место тоже здесь.
— Очень скоро меня здесь не будет.
— Какой вы лгун! — оказала она, пытаясь улыбнуться. Он тоже улыбнулся.
— Милая, славная моя, — умолял он ее, — уезжайте отсюда. Удалитесь от двора. Вам нельзя оставаться со мной. Я надеюсь и верю, что ваше крепкое здоровье спасет вас. Впереди у вас долгая жизнь, а моя близка к концу. Я должен примириться с Богом. На моей совести так много грехов.
Жанна молчала. Он должен исповедаться и получить отпущение грехов. Она знала, что после смерти короля ей придется удалиться из Версаля. Осуществится мечта Шуазеля, не сбыв- шаяся при жизни короля. Слезы хлынули из прекрасных синих глаз Жанны и ручьями текли по щекам.
— Если я останусь жив, то первое, что сделаю тогда — это пошлю за вами, — сказал Луи.
Она приложила пальцы к губам и постаралась подмигнуть ему. Не говорите этого, предостерегал ее взгляд, а то не будет вам прощения.
Больше она не вернется сюда, Жанна знала это, как знал и он. Луи умирал.
— Теперь идите, самое дорогое для меня существо, — сказал Луи, — и пришлите ко мне герцога д'Айгюлона. Он и герцогиня — ваши друзья. Я хочу, чтобы вы удалились в их замок в Руэ. Там вы будете в безопасности. Это очень важно для вас.
