Мои уши уже устали, а его язык, похоже, готов молоть всю эту чепуху бесконечно. Интересно, он способен разговаривать внятно, без экивоков и скучных вежливостей?
— На кота сначала взгляните: вдруг не понравится.
— Кота? Да, конечно... А где его найти?
— Мя-а-а-а-а-а-а-у!
Вспомни беду, она и случится. Чёрные космы взъерошились. Жёлтые блюдца глаз посмотрели на меня не просто с укором, а с царственным негодованием, но дальше гневного взгляда дело не зашло, потому что котяра унюхал притихшую было «невесту» и замер мохнатой садовой статуей. Та, в свою очередь, разродилась очередной надрывной жалобой на судьбу, но Джерон уже опустил корзинку и убрал платок.
Кошка покинула своё убежище, потёрлась о наши ноги, потом, сделав вид, что не замечает присутствующего рядом «мужчины своего круга», распласталась на траве, по-прежнему оглашая окрестности мявом, но теперь уже не отчаянно-призывным, а игривым. Микис приблизился к ней, шумно нюхая блестящим мокрым носом воздух, басовито заурчал и распушился ещё сильнее, чем раньше, став похожим на шар. «Невеста» оценила стать «жениха» и благосклонно, но уже немного нетерпеливо пропела о своих страданиях. Кот принял услышанное к сведению и...
И тут мы (самое смешное, одновременно) поняли, что как два полных кретина, стоим и пялимся на животных, удовлетворяющих естественные потребности.
Я кашлянул, скрывая растерянность:
— Полагаю, мы им больше не нужны.
— Да, ни в коей мере, — согласился Джерон. — Как вы думаете, трёх дней хватит, чтобы... э-э-э-э-э... всё совершилось?
— Честно говоря, никогда не наблюдал за кошачьими свадьбами. Но, наверное, хватит.
— Очень хорошо. Тогда я зайду снова через три дня, вы не против?
— Нисколько.
— Желаю доброй ночи, dan Ра-Гро!
Тут этот полоумный развернулся и тем же путём, что пришёл, снова отправился на улицу, оставив мне в подарок тягостное чувство. Нет, целых два, совершенно противоположных причинами своего возникновения.
Во-первых, тревога никуда не исчезла. Слава богам, не усилилась, но я бы предпочёл её рассеять, а не таскать с собой это облачко по всему городу. Привычка всё и сразу узнавать о незнакомых людях (было бы желание) настолько въелась в кровь, что при первом же столкновении с хорошо «закрытым» противником возникло смятение, грозящее перерасти в полнейшую растерянность. И дело усугубляется: сравнение поведения незнакомца с тем, что я видел в исполнении других, тоже выглядело неутешительно. Дурак или хитрец, одно их двух, но которое? Угрозы вроде бы нет, но само отсутствие ощущений для меня — наибольшая опасность. И я, кажется, боюсь. Всё правильно: то, чего не понимаешь, перво-наперво считаешь опасным, а потом уже начинаешь рассматривать с других точек зрения. И вывод изо всех перечисленных сомнений получается один: не следует отпускать парня далеко.
Во-вторых, как-то нехорошо получилось: притащил парня, на ночь глядя, даже не предложил зайти в дом, а теперь ещё и отпустил в сгущающиеся сумерки. Одного. Конечно, Антреа — мирный город, но карманников и прочих любителей наживы можно встретить и на её тихих улочках, а Джерон выглядит не то что, как возможная жертва, а как человек, прямо-таки напрашивающийся на нападение. Одна глупая улыбка чего стоит! Вот встретится ему на пути кто-то из «ножей» и... Брать с парня нечего: в предъявленном ко ввозу имуществе ценностей никаких, да и денег негусто. А когда грабитель неудовлетворён количество и качеством отобранного, он вполне может выместить свою досаду путём втыкания в мягкие ткани острых предметов. Нет, не могу допустить. Пусть приезжий для меня — никто, долг радушного хозяина ещё никто не отменял.
И как только два повода слились в один, пришло и решение...
Он шагал не слишком быстро, глазея на затейливые ограды особняков, но успел добраться почти до конца квартала прежде, чем я его нагнал.
— Эй, постойте!
В зелёных глазах обернувшегося парня колыхнулась тревога:
— Что-то случилось?
— Нет, ничего, не беспокойтесь.
Он вопросительно поднял бровь. Я открыл было рот, но замялся, потому что со всех сторон накатили совсем уж несвоевременные и вредные сомнения.
А с какой стати ему принимать моё гостеприимство? Может быть, оно даже помешает ему в исполнении личных дел или доставит неудовольствие. Зачем я вообще за ним побежал? Надо постараться найти какой-нибудь вежливый оборот, раз уж этот парень иначе не изъясняется, и попробовать предложить...
Но пока я спешно подбирал слова, Джерон, будто почувствовав мои трудности, улыбнулся, почесал щёку и осведомился совершенно нормальным голосом и таким тоном, словно мы с ним знакомы не пару часов, а всю жизнь:
— Я, конечно, многого не знаю и ещё большего не понимаю, но вижу перед собой человека, у которого был трудный день. Так какого фрэлла вы ещё здесь, а не в трактире с кружкой эля в руке?
Действительно, какого? Напряжение проросло смехом и выплеснулось наружу. Парень дождался, пока все смешинки взмоют с моих губ в воздух, и спросил:
— Я не прав?
— Правы, но не во всём. Собственно, ошибка только одна: в наших краях в подобных случаях говорят «какого ххага!»
— Хорошо, повторю вопрос: какого ххага вы...
— Не люблю пить в одиночестве. Составите компанию?
Тринадцатый день месяца Первых Гроз
Ка-Йи в созвездии Ма-Сиик, шесть с половиной румбов от Солнца.
Правило дня: «Разговаривая с мастером, помни, что ты разговариваешь с целым миром».
«Лоция звёздных рек» тревожится:
«День подобен бризу на морском берегу, накатывающему волну за волной на песок пляжа. Медленно, лениво, но неотвратимо. И каждая волна твоя, будь она ласковая и нежная, либо пенистая и грозная. Вечное движение. В этот день рождаются идеальные ученики, умеющие не только схватывать на лету, но способные делать выводы.
Однако Солнце продолжает свой путь по небу на очередную встречу с лунами-сёстрами: золотой Ка-Йор и чёрной Ка-Йен. Они ещё далеко, но уже начинают дарить людям своё могущество. Золотая Ка-Йор приносит друзей и приоткрывает тайны знаний, побуждает к действию, изменяет прошлое, отражая его в зеркале настоящего. Чёрная Ка-Йен ограничивает возможности, загоняет в жёсткие рамки судьбы, навязывает игру без правил, приводит с собой могущественных врагов и опасные неожиданности, но вместе с тем всё расставляет по местам и предлагает выбор: либо борьбу до конца и осознание своей необходимости миру, либо позорное отступление в пустыню неуместности.
Делая выбор, помни, что судьба поступает жёстко только от полной безысходности».
Антреа, квартал Хольт, особняк daneke Тармы Торис,
первая треть утренней вахты
