– Ты что, не собираешься спать?
– Спокойной ночи, Дорис.
Она осталась, где была, эта призрачная горгулья. Пол долго лежал неподвижно, прежде чем ему удалось забыть (или почти забыть), что в двух шагах от него находится теща. Со своего места он мог видеть окно, за которым качались звезды, страшно далекие и холодные. С неба изредка падали снежинки. Ничего существенного, о чем можно было бы размышлять. Пол и хотел бы ни о чем не думать, но мысленно все время возвращался к Нэт и другому мужчине. Жена разговаривала с этим мужчиной, смеялась в его присутствии, приглашала в гостиную… Мысленно он сконцентрировался на входной двери. Представил себе, как Нэт, одетая в красивое платье, открывает ее и улыбается. Но не ему. Она была счастлива видеть того, другого, кого он не знал. Не имеет решающего значения, случилось то самое или не случилось. Уже то, что она проводила время с посторонним мужчиной, приняла от него автомобиль, когда муж находился за тысячи миль, в корне неправильно. Значит, Нэт не заслуживает оказанного ей доверия, а замечательная семейная жизнь, на которую он так рассчитывал, соответствует действительности лишь наполовину. Ревность трансформировалась в отвращение, и оно вызвало настоящую физическую боль, вонзившуюся в живот с такой силой, что его едва не начало корчить.
Нэт вернулась из спальни и замерла, увидев, что свет выключен.
– Пол, – прошептала она.
Постояла немного, еще раз позвала. Затем он услышал, как жена возвращается в спальню. Дверь с тихим щелчком закрылась.
Прошло немало времени, прежде чем теща уснула. Наконец-то Пол почувствовал облегчение, хотя ее размеренное громкое дыхание едва не свело его с ума. Сначала – тихое бульканье, как будто турку забыли на огне, а потом – мощный вдох. Не сумев абстрагироваться от этих звуков, Пол накрыл голову маленькой подушкой. В небольшой просвет между шерстяным одеялом и подушкой он видел окно, покрытое паутиной изморози, и черное, словно чернила, небо за ним.
– Только посмотрите, кто вернулся! – воскликнул Фрэнкс, когда Пол переступил порог комнаты, в которой обедали парни. – Это наш Нанук с Севера[66].
Все оставалось как и прежде: операторы с судочками, из которых достают обед, включенный телевизор, насыщенный аромат кофе, разливающийся в воздухе.
– Кольер, – подняв руку, поприветствовал его Вебб.
Он искренне обрадовался возвращению товарища. Другой молодой человек, временно заменяющий Пола, при его появлении вскочил на ноги.
– Ты помнишь Вебба… – начал было Фрэнкс.
Пол бросил на него хмурый взгляд, прошел в комнату и пожал Веббу руку.
– Интересно, как я могу не помнить Вебба?
– А это Сидорский. Он из Чикаго.
Они обменялись рукопожатием.
– Значит, ты новый парень, который не дает здесь всему рассыпаться?
– Скрежещу зубами, но не даю, – пошутил Сидорский.
– Скажи, Вебб, – обратился к парню Пол. – Ты себе новый зуб вставил?
Вебб покраснел:
– Да.
Он легонько постучал пальцем по переднему резцу, выделявшемуся на фоне соседних зубов неестественной белизной. Теперь, когда щербатый рот уже не портил внешний вид молодого человека, он казался несколько старше.
– Фарфор, – пояснил Вебб. – Оказалось, что это дешевле, чем я думал.
Он снова смутился и улыбнулся пошире.
– Хорошо сработано, – одобрил Пол.
– Да вы оба писаные красавцы, – похвалил Фрэнкс. – Кольер! Ты слыхал, что у нас перерыв в работе? На Рождество приказали выключить реактор.
– Хм-м-м, – хмыкнул Пол. – Странно. Что за этим может стоять?
Временами они тестировали возможность аварийной, быстрой остановки реактора, опуская все регулирующие стержни до самого дна активной зоны, но уже спустя несколько часов перезапускали. Они никогда не оставляли агрегат в неработающем состоянии на несколько недель.
– Инженеры считают, что будет полезно проверить работу аварийных регулирующих стержней, учитывая все неприятности, которые у нас были, – пояснил Фрэнкс.
– Мы бы предпочли не включать реактор до прибытия новой активной зоны, – поделился Вебб.
– Двадцать первое – последний день перед остановкой, – начал инструктировать Пола старший смены. – А третьего января перезапускаем.
– Две недели отпуска, – слегка пожав плечами, заметил Вебб. – Не так уж плохо.
– А чьей смене выпало удовольствие перезапуска? – поинтересовался Пол.
– Ночной, – сказал Фрэнкс. – Не беспокойся, мы будем на дневной. На них ляжет самое трудное – поднимать стержни, а мы заступим на дежурство утром, когда основная работа будет сделана.
– Нам повезло, – вставил свое слово Сидорский.
– Я даже чувствую себя немного виноватым перед парнями, – нахмурил бровь Вебб.
Фрэнкс протянул Полу план проведения перезапуска. Все это было знакомо, Полу уже доводилось проводить такую операцию. Не позавидуешь операторам, которым выпадет такая работенка. «Закройте вентили системы подачи воды, чтобы изолировать затворы привода регулирующих стержней системы управления и защиты ядерного реактора от давления насоса подачи воды, – говорилось в инструкции. – Перекройте трубопроводы входа и выхода к уплотнительному узлу привода регулирующих стержней системы управления. Отожмите гибкие упоры соединительных стержней. Выведите ведущий вал из втулки». И так страница за страницей. Работы на всю ночь. Если все пойдет согласно плану, к утру четвертого января, когда наступит время его смены, реактор снова будет жужжать, позабыв о холодных неделях ничегонеделания.
– Чертова штуковина ведет себя хуже, чем когда-либо, – признался Фрэнкс. – Даже Ричардс уже сочувствует нам, если не упивается до чертиков у себя в фанерном дворце.
– А если мы откажемся от повторного запуска? – озвучил дерзкую мысль Пол и сам удивился своей смелости. – А что, если просто сказать «нет»? Мы подождем, пока пришлют новую активную зону и не станем перезапускать чертов реактор без нее.
Все трое молча уставились на него. Сердце Пола учащенно забилось.
– Нас объявят дезертирами, – просто сказал Фрэнкс.
– Они нас просто выбросят и наймут других, – согласился Сидорский. – В Бельвуаре сейчас заканчивает обучение группа свеженьких операторов.
– Он прав, – неохотно подтвердил Вебб.
– Я бы хотел тебя поддержать, Пол. Честно, хотел бы… – клялся Сидорский.
– Я думаю, он шутит, – с нажимом произнес Фрэнкс, глядя Полу прямо в глаза. – Ты ведь всего лишь пришел нас проведать, не так ли?
