Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Мои слова покажутся вам резкими, ваше императорское величество, но я думаю, что они необходимы.
Царь бросил на меня недоуменный взгляд. Судя по началу разговора, ему хотелось рассудительной и задушевной беседы, а не новых нелицеприятных откровений, но отступать было уже поздно после того, как он сам вызвал меня на этот разговор.
– Говорите, – в его голосе чувствовалось недовольство.
– Все дело в том, ваше императорское величество, что вы далеки от действительности, глядя на Россию глазами своих царедворцев, которые используют вас в своих корыстных целях. Взять хотя бы крупные поставки военной амуниции и продовольствия. Сапоги с гнилыми подошвами и консервы, где мясо с душком, – не редкость в армии. Скажите, чем заслужил солдат, идущий на смерть за веру и отечество, такое обращение?! А ведь те, кто подписывает миллионные контракты и получает свою долю, наживаясь на страданиях людей, находятся рядом с вами, ваше императорское величество! Простым чиновникам к таким большим деньгам не подобраться. Но и они воруют, только по мелочи! Теперь об армии. Не буду говорить о нехватке ружей и патронов, зато скажу об организации службы тыла. Почему не хватает санитарных пунктов и лазаретов? Я уже не говорю об острой нехватке лекарств и перевязочных материалов, а ведь это первейшая необходимость для воюющих армий. А средства гигиены? Не хватает бань и прачечных. Вы никогда не задумывались над этим, ваше императорское величество?
Царь не ответил, но зато теперь недовольство выражала вся его сущность, его каждое движение. Я усмехнулся про себя и продолжил:
– Теперь самое главное: солдаты, в большинстве своем крестьяне, просто не понимают, за что воюют. Вы им говорите, что нужно помочь братьям-славянам на Балканах, а простой крестьянин не понимает, зачем ему это нужно. Он вырос в деревне, и ему понятны только такие слова: земля, пашня, сенокос, жатва. Зато находящийся рядом с ним агитатор-революционер говорит ему просто и доходчиво: пойдешь с нами – получишь землю! У тебя ружье, брат. Возьми и пырни штыком в брюхо богатею – капиталисту, министру, царю. Это они сидят на твоей шее, это они загнали тебя в окопы! Это они не хотят отдавать тебе землю! И что после этого думать крестьянину, которому из дому пишут родители и жена о том, что все дорого, что у крестьян реквизируют хлеб, что без мужчины невозможно прокормить семью!
– Мне не нравится ни ваш тон, ни то, о чем вы говорите! – сейчас в голосе императора звучал гнев. – Вы не подумали о том, что ваши слова ничем не отличаются от речей этих, как вы выражаетесь, агитаторов!
«Правду о себе никто не любит! Теперь только осталось позвать слуг, чтобы высекли на конюшне излишне болтливого холопа!»
Царь несколько секунд смотрел на меня в ожидании моей реакции, но, не дождавшись, достал папиросу, закурил. Спустя минуту, после нескольких глубоких затяжек, спросил:
– Почему вы молчите?!
– Вижу, что вам не нравятся мои слова, ваше императорское величество, поэтому молчу, чтобы больше вас не раздражать.
– Да вы, похоже, обижаться умеете. До этого как-то не приходилось замечать за вами такого. Даже удивительно, – сейчас в его голосе чувствовалась издевка.
– Извините, ваше императорское величество, но чувство обиды, как и некоторые другие человеческие эмоции, мне не доступны, – увидев в его глазах недоумение, попробовал объяснить: – Видно, сказываются последствия ранения головы.
Только я подумал, что эти объяснения излишни и могут вызвать ненужные вопросы, как вдруг увидел, что Николай II как-то переменился в лице.
«Что-то гражданин Романов сегодня совсем странный. Прямо сам на себя не похож. И взгляд какой-то цепкий и ищущий».
Император затушил папиросу, потом, после короткой паузы, начал говорить:
– То, что вы сейчас сказали, Сергей Александрович, для меня не ново. Мы принимаем меры, нещадно наказывая мздоимцев и корыстолюбцев. О недочетах в военных поставках и работе служб тыла мне постоянно докладывают из главного интендантского управления. Да, я должен признать, что мы оказались не готовы к столь кровавой и затяжной войне. Но я верю в свой народ! Крепкий, выносливый, сильный верой, он не подведет ни меня, ни Россию! – государь видно хотел продолжать в том же духе, но, заметив иронию в моем взгляде, решил резко поменять тему. – Вы говорите о вооруженном мятеже, о революционерах, подстрекающих к свержению власти, о том, что Россия похожа на кипящий котел, готовый взорваться. Так вот, смею вам заметить, что в поступающих ко мне сведениях нет той опасности, о которой вы говорите. Есть много подобных случаев, но они все разрозненны. Есть социалисты, есть анархисты… Вон в Думе – целый блок оппозиции, который именует себя прогрессивным. Они поставили своей целью сформировать новое правительство, так как, видите ли, царь и его правительство не справляются со своей работой. К чему я вам все это говорю. Вы ведь исходите только из своих снов-предсказаний, которые являются вам отдельными видениями, поэтому не можете видеть всю полноту картины, которая предоставлена мне. Донесения, что поступают ко мне, составляют люди, облеченные властью и имеющие большой опыт государственной службы. Вот вы говорите, что солдаты слушают агитаторов и настроены против меня, но позвольте мне вам не поверить. Я часто бываю на фронте, постоянно с ними общаюсь, разговариваю. Поверьте мне, солдаты любят меня. Я это чувствую. И я их люблю. Они видят это, понимают и ценят, – царь замолчал, а мне только после этой отповеди осталось тяжело вздохнуть. Похоже, я снова выстрелил холостым патроном.
– Вы исходите из того видения, где в 1917 году рушится Россия. А правильно ли вы видите путь, которым она придет к великому бедствию? Нет. Вы не можете это видеть. Вы только предполагаете, как и я. Или, судя по некоторой уверенности в ваших словах, вы знаете нечто большее, но мне не говорите. Нет, упаси боже, я не подвергаю сомнениям ваши предсказания, но у меня есть подозрения другого рода.
– В чем они выражаются, позвольте узнать, ваше императорское величество?
– Мне хочется знать, что вы за человек.
– Что именно вы хотите знать?
– Не все сразу, Сергей Александрович. Давайте начнем по порядку. Доктор Плотников, лечивший вас после ранения в голову, утверждает, что вы просто уникальный случай в медицине, – он раскрыл сафьяновую папку и прочитал. – «Я не верю в чудеса, но в случае с Богуславским оно произошло, по-другому это никак назвать не могу». Это его слова. Другие врачи, обследовавшие вас, вторят ему, утверждая, что человек с подобным повреждением мозга никогда не может вернуться к нормальной жизни. А вы вернулись. Ничего не хотите сказать по поводу подобной странности?
Сказать мне было нечего. Отрицать очевидное бессмысленно. Но и рассказывать правду о человеке из будущего у меня не было ни малейшего желания. Да и не имело это никакого смысла.
– Наверное, меня хорошо лечили, ваше императорское величество.
– Пусть так. В течение двух месяцев были опрошены десятки людей, с которыми вас, так или иначе, сталкивала судьба. Профессор Иконников считает вас истинным русским богатырем, а, по словам командира охотников, капитана Махрицкого, для него такой офицер, как вы, что большой золотой самородок для старателя. Говорили также с вашей сестрой, – тут император переложил листы в папке, потом пробежался газами по строчкам. – Вот! Суть ее слов такова: Сережа – очень хороший человек, но он совсем не похож на моего родного брата. Странно, не правда ли, Сергей Александрович, когда подобные слова говорит единокровная сестра.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
